Небольшой самолет местной авиалинии направляется в Тавау, портовый городок на восточном побережье Сабаха.
Пилот-англичанин ведет самолет на сравнительно небольшой высоте, ориентируясь по извилистым ниточкам рек. Населенные пункты и обработанные земли вскоре исчезают. Слева на горизонте остается гора Кинабалу, самая высокая вершина Сабаха. Ее высота достигает 4175 м над уровнем моря. Начинаются бескрайние горные джунгли, те же, что я видел, пролетая над соседним Сараваком. Бугристый лохматый зеленый ковер, прорезанный прожилками рек, нетронутая первобытная чащоба. Ни дорог, ни дымка. Редко, редко попадается на берегу большой, желтой от ила реки деревушка, три-четыре хижины. На гребнях гор можно различить силуэты отдельных деревень. Гигантские варингины с мощными кронами, возвышающиеся над кромкой леса, отчетливо видишь даже из окна самолета. Кое-где на вершинах чернеют каменные проплешины. С отвесных круч низвергаются водопады.
Мы над самым центром Сабаха, диком и безлюдном, скрывающем свои неизведанные богатства, таящем огромные неиспользованные энергетические ресурсы. Самолет идет вдоль течения реки Кинабатанган. Это самая значительная водная артерия Сабаха, протекающая с запада на восток. Принимая справа и слева притоки, она становится все шире и шире. В нижнем течении это полноводная судоходная река. На ее мутно-желтой поверхности изредка попадаются плоты и лодки.
Отклоняемся от долины Кинабатанган на юго-восток. Минуем еще какие-то реки поменьше и выходим к Целебесскому морю. Восточный берег Сабаха сильно изрезан лагунами. Кое-где, особенно в устьях рек, он принимает шхерный характер. У низменного берега много островов, островков, отмелей. Коралловые отмели иногда тянутся на десятки километров, образуя сплошные барьерные рифы. Низменные участки побережья покрыты непроходимыми мангровыми зарослями. Обжитые и освоенные районы составляют здесь лишь небольшие островки вокруг прибрежных городов и поселений, стиснутые морем и джунглями. Почти у самого моря джунгли расступаются, сменяясь вырубками и плантациями.
Показались строения Тавау. Городок находится на берегу у входа в бухту Кауи Харбор. Напротив городка лежит пустынный лесистый остров Себатик, через который проходит государственная граница. Его северная часть - малайзийская, южная - индонезийская. Восточный выступ острова, хорошо видимый с набережной Тавау,- это уже Индонезия.
Самолет садится на маленьком аэродроме. Крохотный зал для пассажиров облеплен яркими плакатами, рекламирующими кока-колу и Малайзийско-Сингапурскую авиакомпанию. Нас встречает один из представителей местного отделения информационной службы Сабаха, человек неопределенной национальности. Потом я узнал, что он англо-индиец.
Устраиваюсь в единственном городском отеле. Его администратор, тоже англо-индиец, не скрывает своего любопытства, он впервые встречает советского человека, старается услужить, провожает меня в номер.
Отправляюсь осматривать город. Он совсем маленький, еще меньше Кинабалу. Население Тавау не превышает двух десятков тысяч. Собственно город - это две'-три улицы с отделениями банков, конторами местных фирм, китайскими магазинами и ресторанами, кинотеатром и церковью, а дальше - деревня, скромные малайские домики на сваях. В Тавау довольно оживленный порт. Мы увидели у причала несколько кораблей, загружающихся лесом, пальмовым маслом, тюками листового каучука, манильской пеньки. На берегу громоздились штабеля бревен, бочки. Скрипели корабельные стрелы и лебедки. Сновали проворные грузчики. Тавау - один из важнейших портов на восточном побережье Сабаха. Отсюда вывозятся древесина и продукты плантационного хозяйства. В настоящее время в связи с интенсивным освоением новых земель в этом районе значение порта Тавау возрастает.
За обедом в ресторане отеля я разговорился с официантом. Он оказался из Сулавеси. Обрадованный тем, что я говорю по-индонезийски, официант поведал мне свою историю. Он пробрался из Индонезии в Сабах на маленькой лодке в поисках работы. Сейчас имеет сносный для простого индонезийца заработок, даже немного приоделся. Его родные остались на Сулавеси.
Нелегальная иммиграция с индонезийской территории в Сабах - обычное явление. Район границы здесь малолюден и пустынен. Перейти границу или добраться до сабахского побережья на паруснике не составляет большой сложности. Однако перебежчик, не имеющий ни законной визы, ни даже удостоверения личности, может рассчитывать найти лишь тяжелую работу на плантации, лесозаготовках или в порту. Предприниматель, нуждаясь в дешевой рабочей силе, возьмет и такого, он сквозь пальцы посмотрит на его неполадки с документами. Такой будет рад любой работе, любой зарплате. Через некоторое время иммигрант-индонезиец сможет добиться законного вида на жительство или даже малайзийского паспорта.
После обеда еду со своим спутником на стареньком джипе в глубь района по неширокой грунтовой дороге. Плантационные массивы нешироким полукольцом охватывают город. Из Тавау веером расходится несколько дорог, идущих к поселкам плантационных рабочих. Первоначальная плантационная культура этого района - табак уступила место новым культурам - гевее и кокосовой пальме. Иногда дорога врезается в джунгли. Присматриваюсь и убеждаюсь, что это заброшенные участки каучуковых плантаций, превратившиеся в лесные дебри. Старые деревья гевеи опутаны лианами. Буйные заросли кустарника подступают к самой дороге. Если плантация не подвергается тщательному и систематическому уходу, она быстро зарастает, и джунгли поглощают ее. Здесь, как видно, деревья-переростки не вырубались. Вероятно, молодые саженцы гевеи посадили на новом участке, а старую плантацию забросили.
В районе Тавау мы встречали и насаждения перца. Это вьющееся растение с темно-зелеными листьями овальной формы тянется вверх, цепляясь за подпоры, словно наш хмель. В период цветения образуются соцветия в виде вытянутых стрел. Когда цветки опадают, на их месте остаются маленькие плоды - до сотни на одном стебле. Спелые плоды имеют ярко-красную кожуру, под которой находятся тонкий слой мякоти и зерно. После сбора плоды отмачивают в воде и высушивают на солнце, а затем отделяют зерна от мякоти и кожуры. Экспортируется как белый, так и более острый черный перец. Под посадками этой культуры в районе Тавау и Сандакана занято не менее сотни акров, посевная площадь растет из года в год, так как перец пользуется спросом во многих странах мира.
Неширокая прибрежная равнина переходит в холмистую местность. Некоторые из ближних холмов достигают высоты 600 - 700 м над уровнем моря. Здесь гевея и кокосовая пальма сменяются масличной, а еще дальше от побережья простираются джунгли. Изредка видны поселки плантационных рабочих. В каждом из них - христианская церквушка или мечеть, полицейский участок и неизменная лавочка китайца, в которой можно купить все, начиная с дешевых леденцов и сигарет и кончая зингеровской швейной машиной и японским мотоциклом последней марки. Быть может, его купит состоятельный управляющий или священник.
Лесозаготовки в Сабахе
Здешние плантации масличной пальмы еще недавно были вырубками. Между рядами пальм еще и теперь можно увидеть следы трухлявых пней. Неосвоенные джунгли вначале сдаются в концессию лесопромышленникам. Те ведут сплошную рубку, начисто оголяя местность. Рубка производится здесь хищнически, небрежно. На голых холмах лежат навалы гниющего древесного хлама, торчат высокие, выше человеческого роста пни.
Внимание лесопромышленников привлекают главным образом деревья семейства диптерокарповых. Они отличаются мощным стройным стволом, прочной твердой древесиной. Диаметры лесных великанов в полтора-два метра здесь не редкость. Встречаются отдельные экземпляры и более внушительных габаритов. В комлевой части стволы нередко сильно расширяются, переходя в ребристые выступы, словно архитектурные контрфорсы, усиливающие прочность и устойчивость огромной колонны. Человек рядом с таким корневищем выглядит крохотной букашкой.
Одна из наиболее ценных пород - серайя (из семейства диптерокарповых). В зависимости от оттенков древесины серайя бывает красная, желтая и белая. Это дерево находит широкое применение в мебельной промышленности, в отделке интерьеров зданий, из его древесины изготовляют также паркет. Капур, или камфарное дерево, имеет более крепкую древесину и используется в качестве балок и каркасов для деревянных строений.
Белайн, или железное дерево, также отличается высокой прочностью и относительно большим удельным весом. Оно находит применение в качестве железнодорожных шпал, балок, кровельной дранки. Дерево оба-сулук употребляется в мебельной промышленности и кораблестроении, так как медленно поддается разрушительному действию воды.
После сведения леса оголенные участки отдаются во вторичную концессию плантационным компаниям. На вырубках плантаторы выращивают масличную пальму и манильскую пеньку. Лесопромышленники же ведут дальнейшее наступление на джунгли, сводя лес на новых участках.
Миновав один из поселков, мы встретили насаждения какой-то неизвестной нам плантационной культуры. Узенькая дорога вытянулась между шеренгами размочаленных растений с большими кожистыми листьями и мягким зеленым стволом, скорее напоминающим гигантский травянистый стебель. Сперва я подумал, что это бананы. Но мне объяснили, что это знаменитая абака, или манильская пенька. Внешне она напоминает банан и также является многолетним травянистым растением. Высота взрослой абаки достигает восьми метров. Ее крепкое легкое волокно, извлекаемое из влагалища листьев, идет на изготовление канатов, веревок, шпагата.
- Сабах - единственная страна Содружества, производящая манильскую пеньку,- сказал мой сопровождающий.
- Кто собственник этой плантации? - спросил я.
- Крупная английская плантационная компания «Борнео Абака Лимитэд». Ей одной принадлежит не менее пяти тысяч акров. В руках мелких землевладельцев лишь полтораста акров, засаженных абакой.
Я не совсем представлял себе, что делают с этими размочаленными стволами, каким образом превращают их в ту самую пеньку, из которой делают корабельные канаты. Мне предложили посетить пеньковую фабрику, чтобы воочию увидеть весь процесс.
Администратор фабрики - индиец не рискнул показать нам предприятие без разрешения своего начальства.
- Обратитесь к главному управляющему,- предложил он.
- Здесь хозяин - фирма. Приходится считаться с ее порядками,- сказал мой сопровождающий. Мы направились к конторе главного управляющего, ведающего фабрикой и плантацией. Наш джип долго петлял по узким тропам между рядами абаки. Контора оказалась довольно далеко от фабрики. В приземистом одноэтажном доме, напоминающем ранчо техасского ковбоя прошлого века, нас встретил англичанин в коротких шортах и рубахе-распашонке.
- Мистер Хэндер,- представился он.- Чем могу служить? Англичанин явно смущен и озадачен нашей просьбой. Русский джентльмен хотел бы посмотреть фабрику? Да, разумеется, он может это сделать, ведь он гость здешнего правительства. Но это так необычно... Гость из Москвы на плантации «Борнео Абака Лимитэд»!
Получив указание от старшего управляющего показать нам пеньковую фабрику, ее администратор становится любезным и словоохотливым. Он знакомит нас с производством. Куски ствола определенной длины размочаливают на отдельные волокна с помощью специальной машины силой давления и действием водяной струи. Затем волокна промывают и сушат с помощью горячего пара. После сушки работницы расчесывают вручную пряди волокна, собирают их в одинаковые пучки и, наконец, прессуют в большие тюки. Обработанные волокна, мягкие и светлые, издают приятный запах свежего льна.
Работа на фабрике не считается тяжелой. Поэтому здесь работают преимущественно женщины и девушки, несколько десятков человек. Однако работа вредна для здоровья. Мелкие острые частицы волокна, попадая в бронхи и легкие, вызывают тяжелое раздражение дыхательных путей. Поэтому работницы трудятся в марлевых масках.
- Какова средняя зарплата вашей работницы? - спрашиваю администратора.
- Примерно три с половиной доллара в день,- отвечает он.
Зарплата эта соответствует минимальному уровню, установленному правительственным законодательством. На некоторых отдаленных плантациях рабочим платят немного больше, так как там ощущается нехватка рабочей силы. Следует заметить, что в Западной Малайзии, на Малаккском полуострове, в последние годы обостряется проблема безработицы, особенно в городах. В Сабахе же проблема иного рода. Здесь на лесоразработках, плантациях в районах освоения новых земель, фабриках по переработке сырья не хватает рабочих. Правительство Малайзии ставит своей задачей ежегодно привлекать из Западной Малайзии в восточную часть страны до тысячи семей переселенцев, чтобы обеспечить местных предпринимателей рабочей силой.
Продолжаем нашу поездку. Рядом с владениями «Борнео Абака Лимитэд» раскинулся большой массив молодых масличных пальм. Плантация создана несколько лет назад на вырубках. Минуем небольшую маслобойную фабрику. И здесь хозяйничает какой-то долговязый англичанин. На рельсах узкоколейки движутся вагонетки с гроздьями небольших красных плодов. Из них на фабрике вырабатывают технический жир.
Первые попытки выращивать в районе теперешнего Сабаха масличную пальму (родина ее - Тропическая Африка) были предприняты в 1876 году на острове Даат. Он лежит между островом Лабуаном и побережьем Сабаха. Но широко культивировать масличную пальму. здесь стали лишь с начала 60-х годов нынешнего века. Ее считают перспективной культурой, спрос на которую будет возрастать. Пальма не требует кропотливого повседневного ухода, как многие другие культуры, отличается высокой продуктивностью. Взрослое дерево при благоприятных условиях дает до тысячи плодов в год.
Плантации и лесосеки обрываются у опушки джунглей, простирающихся на многие десятки и сотни километров. Там царство вечного сырого мрака. Лишь охотник-даяк пробирается по скрытой в лесной чаще тропе, подстерегая зверя. Нередко приходится ему прорубать себе путь тесаком-парангом сквозь цепкий кустарник или заросли бамбука. И его подстерегает опасность на каждом шагу. В реках и болотах водятся алчные крокодилы. В траве и кустарнике прячутся ядовитые змеи. Среди многочисленных видов змей Калимантана наиболее опасна кобра. Малайцы называют ее улар сендок, то есть буквально змея-ложка. Кобра в боевой стойке, раздвинувшая шейные ребра наподобие капюшона, напоминает, по мнению склонного к образному мышлению малайца, ложку. Разновидность этой опасной змеи - королевская кобра достигает 3 - 4 метров длины и отличается весьма агрессивным нравом. Ее яд способен убить даже крупное животное. В джунглях можно встретить и гигантского питона, лениво свесившегося с древесного сука. Даяки охотятся на него ради красивой шкуры, чешуйки которой образуют правильный, симметрично повторяющийся орнамент. Змеиная шкура пользуется большим спросом. Из нее изготовляют кошельки, сумочки, портсигары, дамские туфли, куртки.
Охота на питона опасна, она требует ловкости и мужества охотника. Сильная змея может задушить взрослого человека. На питона охотятся группами с помощью сетей и рогатин.
Животный мир Сабаха, как и всего Калимантана, богат. В джунглях водятся дикие кабаны, черные малайские медведи, носороги, слоны, быки-бантенги, из обезьян - орангутанги, гиббоны, макаки.
Рассказывают, что два с лишним века назад Ост-Индская компания прислала в подарок местному радже двух слонов. Раджа выпустил слонов в лес, животные одичали, с тех пор их потомки живут в глухих джунглях восточного побережья.
Интересен мир пернатых. В обеих частях Малайзии можно встретить довольно странное пугливое существо, птицу-носорога. Крепкий желтый, загнутый вниз клюв с красным наростом кажется непропорционально большим. По земле птица-носорог двигается неуклюже, большую часть времени проводит на ветвях деревьев. Она отличается всеядностью и прожорливостью, поедая разные плоды, зерна, птичьи яйца, мелких птичек, нападает и на мелких животных. Во время высиживания птенцов самка замуровывает себя в дупле дерева, оставляя лишь небольшое отверстие, чтобы высунуть клюв. Самец берет на себя в это время всю заботу о пропитании супруги и будущих детей и носит им пищу, просовывая ее в отверстие дупла. Лишь после того, как вылупившиеся птенцы достаточно окрепнут и покинут гнездо, мать размуровывает гнездо и выходит из темницы.
Из крупных птиц Калимантана интересен аргус, относящийся к семейству фазаньих. Когда птица растопыривает пышный хвост и раскрывает крылья, видна необычная раскраска ее перьев. Бархатисто-черные и серо-стальные перья сложного рисунка украшены круглыми глазками, окаймленными темным и светлым кольцом. Множество подобных глазков на оперении дало основание уподоблять птицу персонажу античной мифологии - Аргусу. Общая длина самца аргуса, включая длину двух центральных хвостовых перьев, превышает полтора метра. Самка значительно уступает по размерам самцу и не отличается подобной яркостью оперения.
Можно встретить в джунглях и райских птиц удивительно яркого, красивого оперения, попугайчиков, цапель, перепелов, орлов и многих других представителей мира пернатых. Среди райских птиц интересен длиннохвостый дронго, небольшая птичка темно-синего цвета. Ее раздвоенный хвост переходит в длинные стержни, которые увенчаны на конце загибающимися перьями. Эта птица напоминает экстравагантную модницу, украсившую свой наряд необычным шлейфом. Шлейф в два раза длиннее самого дронго. Попугайчиков и райских птиц можно часто встретить в малайзийских домах. Эти излюбленные комнатные птицы легко переносят неволю, наполняя жилище хозяина неугомонным щебетанием.
Из мелких лесных пернатых интересен древесный ткач, серая птичка с желто-красным брюшком. Она примечательна тем, что сплетает из стеблей травы гнездо конусообразной формы, которое крепится к ветке дерева. Сперва ткач делает остов гнезда из продольных стеблей, потом тщательно укрепляет его поперечными стебельками, чтобы стенки конуса не пропускали дождя. Затем искусная птичка пристраивает к основному гнезду входную трубу с отверстием на конце. Внутренняя поверхность конуса выстилается мягкой травой. Здесь самка высиживает птенцов. Ткачи обычно держатся большими стаями, иногда ветки деревьев сплошь унизаны их гнездами, словно гроздьями удивительных плодов.
А вот еще одна представительница пернатых, которая может соревноваться с ткачом в своем мастерстве строить жилище. Это другая маленькая птичка - длиннохвостая портниха, зеленовато-серого оперения с красноватым затылком, напоминающая нашу трясогузку. Ее можно встретить и в лесу, и на плантациях, и вблизи поселений. Длиннохвостая портниха мастерит гнездо из двух древесных листьев, крепко прошитых с боков с помощью нити. Своим клювом птичка искусно орудует как портняжной иглой, прокалывая насаженные друг на друга листья, а затем продевая сквозь отверстия нить из травы, изнутри гнездо бывает выложено мягким пухом или волосом.
Широко известна благодаря своим знаменитым съедобным гнездам родственная клэхо другая представительница стрижей - береговая ласточка салангана. Ее гнездо можно найти прилепившимся к прибрежной скале или обрыву. Зоологи полагают, что для строительства своего жилища эта маленькая птица собирает вязкое органическое вещество, быть может, рыбью икру или китовый жир, скрепляя все это с помощью слюны. Вываренные в бульоне ласточкины гнезда - один из дорогих деликатесов китайской кухни Юго-Восточной Азии. Их вкус сравнивают со вкусом студня и яичного желтка.
Разнообразные представители животного мира страны со своими неповторимыми особенностями и повадками издавна стали персонажами малайского и даякского фольклора: сказок, легенд, рассказов, побасенок. Рассказчики наделяют животных разумом, хитростью, смекалкой, симпатизируя одним, вышучивая других.
* * *
Возвращаемся в Кинабалу не прежним маршрутом, а через Лахад Дату и Сандакан, где самолет берет почту и пассажиров. Лахад Дату - маленький городок на низменном берегу залива Гионг, окаймленного коралловыми рифами. Если быть точным, на берегу стоит не сам городок, а его порт Силан Харбор, а Лахад Дату находится несколько в стороне. Порт и городок - как бы маленький оазис, окруженный джунглями. Вокруг простираются освоенные земли, занятые плантациями кокосовой пальмы и гевеи, ведутся лесоразработки.
Из Лахад Дату летим на север и делаем остановку в городе Сандакане, расположенном на болотистом берегу неширокой одноименной бухты. Это крупнейший город Сабаха. Его население достигает 35 тыс. человек, из которых три четверти - китайцы. Сандакан - важный порт по вывозке древесины и продуктов плантационного хозяйства. Когда мы подлетали к городу, из окна самолета можно было увидеть около пирсов навалы бревен.
