Меню сайта
Категории раздела
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » Статьи » Малайзия

Гевея
 Обычно автор, повествующий о своих путешествиях по какой-либо стране, начинает свой рассказ с описания столицы и ее достопримечательностей. Разве столица - не лицо государства с присущими ей контрастами, колоритом, традициями, образом жизни?

 Но, вспоминая Малайзию, страну каучука и олова, видишь перед собой не уютный живописный Куала-Лумпур, а бесконечные серые ленты асфальта, обсаженные гевеей. Эти каучуковые деревья в первую очередь определяют лицо страны с ее ярко выраженным монокультурным хозяйством. Они делают Малайзию похожей на большую плантацию. 

 Именно поэтому мы начнем наше путешествие с плантационных массивов Малаккского полуострова. 

 ...Мы летим из Сингапура в Куала-Лумпур на самолете малайзийско-сингапурской авиакомпании. Уже из окна самолета видишь неширокий извилистый Джуронгский пролив, разделяющий два соседних государства. На его северном берегу сгрудились черепичные крыши строений, купола 'мечетей. Это город Джохор, административный центр самого южного из султанатов Малаккского полуострова. 

 Выход Сингапура из Федерации Малайзии в 1965 году поставил перед обоими молодыми государствами немало сложных социально-экономических проблем. По проливу Джуронг прошла государственная граница. Сингапур стал городом-государством на острове практически без сельского населения, без источников сырья и продовольствия, даже без собственных источников пресной воды. Питьевая вода поступает сюда в специальные водохранилища, расположенные в центре острова, из Джохора. Теперь граждане Сингапура потеряли возможность свободного выезда в Малайзию на сезонные работы на рудниках, плантациях, лесозаготовках. Эти поездки имели для сингапурцев немаловажное значение, так как в городе много безработных. Безработица становится все более острой и в Малайзии. Поэтому малайзийские власти не склонны теперь допускать притока рабочей силы из Сингапура. В свою очередь Малайзия после отделения Сингапура лишилась основного порта, через который шел экспорт традиционных сырьевых продуктов. Пинанг и другие малайзийские порты не идут ни в какое сравнение с Сингапуром. 
 

 Сингапур и Малайзия тесно связаны экономически, поэтому первое из этих государств импортирует малайзийское сырье и продовольствие, а второе - экспортирует каучук, олово и другие виды сырья по-прежнему преимущественно через сингапурский порт, теперь уже на основе двусторонних межгосударственных отношений. Некоторое количество сингапурцев продолжает работать в Джохоре (Джохор-Бару), пользуясь специальным пропуском на право перехода границы. 

 ...Остается позади Джохор. Этот город служит как бы продолжением, пригородом огромного Сингапура, хотя их и разделяет государственный рубеж. И вот перед нами, вернее, под нами типичный малайзийский ландшафт, как бы развернутая на плоскости крупномасштабная топографическая карта. Кое-где она расчерчена шоссейными и железными дорогами, оросительными каналами, прорезана извилистыми прожилками желтых илистых рек. Все основное пространство ландшафта выложено мозаикой из зеленых лоскутьев. Это каучуковые плантации, насаждения гевеи. Кроны взрослых деревьев сливаются в сплошную массу, и тогда они кажутся кусками ворсистого сукна. На участках, засаженных молодыми деревьями, различаешь ровные, словно прочерченные по линейке, ряды гевеи. 

 На десятки километров тянутся массивы каучуковых плантаций. Всюду гевея, гевея, гевея. Кое-где видны участки, похожие на заплаты из какой-то необычной ткани с крупными, хорошо различимыми ворсинками. Это насаждения масличной пальмы, приземистой, толстоствольной, разлапистой. Лишь иногда попадаются рыжие пятна оловянных карьеров. Кажется, что горячее солнце прожгло до дыр эту лоскутную мозаику. 

 Где же богатство малайзийской природы? Где первобытные, нетронутые джунгли? Увы, их давно нет в юго-западной Малайзии. На горизонте синеют вершины гор. Может быть, они сохранились там, в гористых районах центральной и восточной части Малаккского полуострова? 

 Мне приходилось летать и на север страны, в Пинанг, ездить по дорогам Селангора и Перака, бывать в древней Малакке. И везде можно было наблюдать один и тот же однообразный пейзаж - бесконечные ряды каучуковых деревьев. Они подступают к столичному аэродрому, тянутся вдоль ленты шоссе, связывающего аэропорт с Куала-Лумпуром, обрываясь где-то у карьеров оловянных рудников на окраине города. 

 Основные центры Западной Малайзии соединены благоустроенными автострадами. На некоторых важных участках, прилегающих к столице, проложены двойные ленты асфальтового шоссе для одностороннего движения, разделенные зеленой полосой газона. Дороги напоминают аллеи парка, чистенького, ухоженного. Парки-плантации с шеренгами гевеи покрывают равнины, спускаются в ложбины, поднимаются на склоны холмов. Только на самом крутом склоне, не пригодном для плантационного хозяйства, встретишь дикорастущие деревья, перепутанные лианами. 
 

Плантация гевеи

 Издали тонкоствольные гевеи с белесой корой несколько напоминают наши осины. Но вблизи обманчивость этого впечатления очевидна, ибо листья гевеи отличаются очень своеобразной формой. На стволе каждого дерева можно увидеть косые надрезы с подвешенной под ними металлической или пластмассовой чашечкой. В нее стекает густой молочно-белый сок - латекс. Он и служит первичным сырьем для выработки каучука. Сбор латекса можно приблизительно сравнить со сбором сосновой смолы. Кто бывал в хвойных лесах нашей средней и северной полосы, тот мог заметить на стволах сосен насечки, по которым янтарно-золотистая смола стекает в остроконечные чашечки. На плантациях идеальная парковая чистота. Кусты тщательно вырубаются. Сухие листья и сучья сгребают и жгут. 

 «Латекс - наш жизненный сок. Это кровь, питающая страну». 

 «Мы даем 40% мирового производства натурального каучука».

 «Производство каучука - основа нашей национальной экономики».

 «Жизнь и благополучие миллионов людей зависят от каучука». 

 Подобные фразы можно встретить в официальных изданиях, услышать от собеседника. И они справедливы, так как отражают действительную роль этого продукта в экономической жизни страны. 

 Родиной гевеи была Южная Америка. Индейцы с незапамятных времен знали свойства каучука и добывали сок каучуконосов для изготовления мячей, самодельной обуви. Но это применение каучука было весьма ограниченным. Интерес к этой культуре возрастает с начала прошлого века. В 1823 году английский изобретатель-химик Макинтош изобрел прорезиненную ткань. Чтобы придать ей непромокаемость, он пропитывал ткань растворенным в бензине каучуком. С тех пор плащи из подобного материала, названные в честь изобретателя макинтошами, получили большое распространение. Но каучуковые изделия того времени легко подвергались воздействию температуры. При низких температурах они становились твердыми, малоэластичными, а при жаре размягчались, делались липкими. В середине 40-х годов Гудьер в Соединенных Штатах и Ганкок в Англии открыли способ вулканизации каучука при высокой температуре, делающей его прочным, эластичным, не подверженным температурным влияниям. Впоследствии этот процесс был усовершенствован. С тех пор каучук нашел широкое промышленное применение. Прежде всего из него стали изготовлять жесткие шины для повозок. Спрос на каучук вызвал более интенсивную добычу сока гевеи в лесах Амазонки и ее притоков. Бразильские власти, стремясь сохранить за своей страной роль монопольного производителя каучука, ввели суровые запреты, исключающие возможность вывоза за границу семян или саженцев гевеи. Западные державы, стремясь разводить каучуконосы в своих колониях и не зависеть от внешнего рынка, прибегали к всевозможным уловкам, даже к услугам предприимчивых авантюристов, чтобы завладеть семенами гевеи. Бразилия недолго смогла сохранять свою монополию. Семена гевеи были все же вывезены в английские и голландские колонии Юго-Восточной Азии. 
 

Сбор каучука

 Англичане начали выращивать каучуконосы в Малайе в плантационных условиях еще в конце прошлого века. В последующие десятилетия в стране происходило интенсивное развитие плантационного хозяйства. В настоящее время под посадками гевеи занято около 70% всех обрабатываемых площадей. В 1965 году производство натурального каучука в Малайзии достигло 925 тыс. т. Через два года эта цифра поднялась до 997 тыс. т, а затем превысила миллион тонн. В 1968 году экспорт каучука исчислялся в 1 353 тыс. местных долл. (451 тыс. ам. долл.). 

 Выращиванием каучуконосов занимаются не только крупные плантационные хозяйства, но и мелкие землевладельцы. Крупные хозяйства, принадлежащие иностранным, преимущественно британским, монополистам и отчасти местным богатым китайцам, занимают сотни и тысячи гектаров. А все богатство мелкого землевладельца составляют небольшой участок земли и несколько десятков деревьев. 

 Чтобы лучше познакомиться с плантационным хозяйством Малайзии, я решил посетить Институт каучука в Куала-Лумпуре. Это солидное государственное учреждение ведет поиски путей и методов повышения продуктивности каучуконосов. В большом здании института размещены лаборатории и библиотека. Здесь работает большое число научных сотрудников: агробиологов, химиков, технологов. Среди них немало англичан, связанных, по-видимому, в той или иной мере с местными британскими монополиями. 

 Когда я обратился к администрации института с просьбой организовать для меня встречу с кем-либо из ведущих сотрудников, мне порекомендовали некоего мистера Буша. Это оказался рослый рыжеватый человек средних лет, этакий рубаха-парень. 

- Хэлло! Вы хотите, чтобы я рассказал вам, что такое наш малайзийский каучук? А зачем, собственно, рассказывать... Посмотрим все своими глазами. Садитесь в мой фиатик. Я свезу вас в глубь Сэленджера. (Англичане называют местный султанат, на территории которого находится Куала-Лумпур, Сэленджером, а малайцы - Селангором). 

 Мистер Буш сел за руль, и мы тронулись к окраине Куала-Лумпура, а затем выехали на шоссе. Мой спутник был человеком дела и сразу же, что называется, взял быка за рога. Он буквально подавил меня своим красноречием. Я сразу же услышал, что малайзийский каучук - самый лучший в мире. Самый лучший, разумеется, и его институт, по сравнению с которым все аналогичные институты других стран ничего не стоят. Это - доподлинные факты, а не реклама. И пусть мистер из Москвы напишет об этом в своей газете. 

 Он, этот Буш, часто повторял «мой институт», «мой каучук», «моя Малайзия». Он прожил в этой стране немало лет, свободно говорил по-малайски, знал свое дело и чувствовал себя здесь как дома. 

- Покупайте наш каучук - не прогадаете,- убежденно говорил он. 

 Может быть, мистер Буш немножко и преувеличивал достоинства того, что он называл самым лучшим. Но разве не так поступает любой коммивояжер, рекламирующий свой товар? Бизнес есть бизнес. «Русские всегда были солидными партнерами. С ними можно иметь дело. Все те, кому принадлежат плантации, заинтересованы в советском рынке». Таков был примерный ход рассуждений моего спутника. Возможно, он выражал заинтересованность в деловых связях с нами не только малайзийцев, но и тех англичан, чей капитал все еще был вложен в экономику Малайзии. 

 ...Мы проехали в глубь Селангора по отличной асфальтированной автостраде полсотни километров. К обочинам дороги подходили массивы каучуковых плантаций. Лишь изредка гевея уступала место масличной и кокосовой пальме.
 

Плантация масличных пальм

 Масличная пальма выглядит слишком декоративной, как растение в кадке, которое поставили для украшения вестибюля. Не знаешь - настоящее оно или бутафорское. Короткий и толстый ствол покрыт шершавой чешуей, словно панцирь доисторического ящера. Он заканчивается пучком веток с тонкими, перистыми листьями. Представьте метелку, которую воткнули комлем в землю. У основания ветвей растут гроздья небольших красных плодов величиной с нашу сливу. Из них вырабатываются технические жиры, находящие применение в промышленности. Производством подобных жиров занимается англо-голландская монополистическая компания «Юнилевер». 

 ...Селения попадались на нашем пути не часто. Я находил в них мало общего с привычным обликом деревень. Не было крестьянских дворов, окруженных огородами, фруктовыми деревьями, рисовыми полями. В центре селения - неизменная. бензоколонка, увенчанная раковиной - эмблемой англо-голландской нефтяной компании «Шелл». (Это название и означает по-английски «раковина».) Рядом здание полицейского участка, одна или несколько китайских лавочек с вывесками-иероглифами. Иногда здесь же - небольшой деревенский базарчик. Далее ряды однообразных коробок-бараков, разделенных на тесные секции. В них живут плантационные рабочие. Дощатые стены выкрашены чем-то черным, и это придает баракам вид особенно унылый. Потом я узнал, что здесь применяется специальная краска на нефтяном растворе - средство против прожорливых всеядных муравьев, готовых сожрать и деревянное строение. 

 Крестьяне, сельские должностные лица, плантационные служащие строят свои жилища на традиционный малайский манер - на высоких сваях. Спереди - открытая галерея-веранда, куда ведет крутая лестница. На веранде - легкая ротанговая мебель, иногда самодельные табуретки из бамбука. Здесь можно отдохнуть после трудового дня, принять гостя. Под домом, между сваями, держат кур, мелкий скот, разный хозяйственный инвентарь. Между половицами оставляют небольшие щели для вентиляции. Свайный тип жилищ обеспечивает хорошую циркуляцию воздуха, кроме того защищает от опасных пресмыкающихся или насекомых. 

 В доме бедняка сваи - это простые бамбуковые жерди. У крестьянина побогаче - столбы, пропитанные нефтяным раствором. А богатей может позволить себе возвести роскошное бунгало с большой верандой на бетонных опорах. 

 Основную массу рабочих плантаций составляют смуглые тамилы, выходцы из Южной Индии и Цейлона. Нужда, безземелье гнали их в далекую Малайю в поисках заработка. Развивая плантационное хозяйство, британские колонизаторы нуждались в дешевой рабочей силе и вербовали ее в других странах. Тамилы Малайзии сохранили некоторые черты национальной культуры, в большинстве своем остались приверженцами индуизма. Среди квалифицированных рабочих, шоферов, механиков, младшего административного персонала плантаций немало китайцев. Часть из них - буддисты, другая часть - христиане. Большинство мелких землевладельцев страны - малайцы-мусульмане. 

 В любой малайской деревне увидишь скромную мечеть, увенчанную луковичным куполом с полумесяцем. В кампунге кроме мечети можно встретить китайскую пагоду, индуистский храм и англиканскую церковь. Сельские пагоды в отличие от городских, поражающих вычурным великолепием и напоминающих ярко раскрашенные шкатулки, скромны и невелики. Над глухой оградой высится изогнутая черепичная кровля. Сквозь калитку видишь тускло мерцающие в глубине храма алтарные светильники. Индуистские храмы с ярко раскрашенными изваяниями богов и священных животных в общих чертах копируют южноиндийские храмовые сооружения. Вход в храм нередко увенчан декоративной башней в форме усеченной пирамиды, украшенной множеством скульптурных изображений. 

 Облик поселка-кампунга плантационных рабочих мало отличается от облика крестьянского поселения, как мало отличается образ жизни и быт плантационного рабочего от жизни бедняка-крестьянина, владеющего собственным участком земли. И тот и другой добывают средства к существованию, выращивая гевею и собирая латекс. Обоих кормит плантация. Деревья-каучуконосы подступают со всех сторон как к баракам рабочих, так и к крестьянским хижинам. 

 На обочине дороги две женщины-тамилки, сидя на корточках, срезают траву короткими серпами. Женщины немолоды, и работа при палящем зное нелегка. Местные власти следят за тем, чтобы дороги были в образцовом состоянии. Но я нигде не видел, чтобы применяли хотя бы простейшую садовую машинку для подстригания травы. Зачем она, если ручной труд так дешев? В любом поселении всегда найдутся желающие заработать хотя бы несколько долларов. 

 Вот у дороги брошен чей-то велосипед, рядом корзинка с завтраком. В глубине плантации сухопарый, обнаженный до пояса тамил собирает сок-латекс. Обгоняем вереницу мужчин и женщин с тяжелыми бидонами, наполненными соком. 

 Эксплуатация каучуковой плантации требует немалых затрат труда. Гевея дает полноценный латекс лишь до определенного возраста. Приходится систематически обновлять насаждения. Обычно саженцы выращивают в питомнике. Потом молодые деревца пересаживают на расчищенный участок. На один гектар высаживается до 350 - 400 стволов. Шестилетнее дерево уже дает сок, наиболее эффективна его эксплуатация в возрасте от 11 до 15 лет. Потом гевея начинает стареть и свойства латекса ухудшаются. Насаждения стараются обновлять, когда дерево не достигло тридцатилетнего возраста. Переростки выкорчевывают и заменяют молодыми деревцами. 

 Мистер Буш намеревался показать мне фабрику по переработке каучука, обслуживающую мелкие крестьянские плантации района Меру. Жилища на сваях прячутся там в гуще гевей. Каждое хозяйство состоит из нескольких акров земли, засаженных каучуконосами. Здесь крестьянин, как правило, не держит крупного скота, не выращивает овощей и фруктов. Его основное средство существования - латекс. Получая за свой продукт от скупщика доллары, крестьянин покупает у лавочника-китайца все необходимое: рис, масло, сахар, приправы к кушаньям, предметы домашнего обихода, платье. Он может существовать только тогда, когда соберет достаточный урожай. Его жизнь всецело зависит от урожая, от скупщика латекса и от деревенского лавочника, промышляющего порой и ростовщичеством. 

 Крупные плантаторы располагают более совершенной техникой, чем крестьяне, и применяют современные агротехнические методы, поэтому их продукция находит больший спрос. Компании, владеющие плантациями, избавлены от необходимости действовать через посредников-перекупщиков, тогда как крестьянин вынужден обращаться к их небескорыстным услугам. Скупая у крестьян каучук-сырец, перекупщики (преимущественно китайцы) перерабатывают его на фабриках в сухой листовой каучук, а затем перепродают продукцию крупным торговым посредникам-экспортерам. Последние упаковывают листы в большие тюки и транспортируют в порты. Таким образом, за счет крестьянского труда наживается целая иерархия дельцов всех калибров:мелкий перекупщик, владелец фабрики, крупный экспортер, владелец транспортной фирмы. Непосредственному производителю достается сравнительно малая доля реальной стоимости продукта. 

 Один видный правительственный чиновник сказал мне: 

- Мы опасаемся, как бы малайзийский крестьянин не потерял свою заинтересованность в каучуке, не предпочел разведению гевеи выращивание папаи или, скажем, кукурузы. Ведь наши экспортные прибыли обеспечиваются не только продукцией крупных плантаций, но и продукцией крестьян, владеющих десятками деревьев. На Суматре, в соседней Индонезии, мелкие землевладельцы теперь вырубают каучуконосы. Приходится задумываться над тем, чтобы этого не произошло и у нас в Малайзии. 

 Правительство Малайзии в последние годы осуществляет некоторые мероприятия, чтобы улучшить положение мелких производителей, поднять их материальную заинтересованность в производстве каучука. С этой целью поощряется создание в различных районах страны небольших фабрик по переработке латекса, выдаются кредиты и субсидии кооперативным организациям и отдельным дельцам, намеревающимся открыть свое предприятие. Это дает возможность крестьянам сдавать латекс непосредственно на фабрику, минуя мелких скупщиков. 

 Фабрика в Меру, куда мы направлялись,- одно из таких новых предприятий. Буш назвал его образцово-показательным. Оно находится под наблюдением Института каучука. Институт оказывает фабрике помощь и использует ее как свою экспериментальную базу. 

 Нас встречает инженер фабрики Русди, моложавый малаец. Он производит впечатление дельного и энергичного организатора. Рассказывает, что в районе Меру создано 35 станций по приему латекса. Приемщики-агенты принимают от крестьян каучуковый сок, проверяют его сортность, добавляют в латекс антикоагулирующий состав, предотвращающий его преждевременное свертывание (коагуляцию), и ведут с производителями денежные расчеты. Со станций латекс доставляется в специальных цистернах на фабрику. По словам Русди, те из крестьян, которые поставили продукцию высокого качества, могут рассчитывать на поощрительную премию. Ежедневно фабрика перерабатывает до 7 тыс. фунтов латекса. 

 Сообщив эту информацию, Русди приглашает нас ознакомиться с фабрикой. Он готов продемонстрировать весь фабричный процесс от заливки латекса в чаны до прессовки и сушки. 

 Фабрика - это по существу просторный сарай, сооруженный из листовой жести. Здесь трудится полтора-два десятка рабочих - малайцев и тамилов. Поступающий на предприятие латекс заливают в чаны и смешивают с водой в равной пропорции, а также добавляют к нему небольшое количество химического вещества, играющего роль катализатора. Затем жидкость поступает в продолговатые ванны. Как только ванны наполняются, их делят металлическими пластинами на узкие секции. Через некоторое время жидкость сгущается и твердеет. Между пластинами образуются листы каучука-сырца, белые, еще наполненные влагой. Сырец поступает в прессовальную машину, отжимающую с помощью цилиндрических валиков из листов воду. Отсюда листы поступают в сушильную печь, обогреваемую горячим паром. После просушки каучук приобретает коричневатый оттенок. Сухие листы превращаются с помощью механического пресса в тюки кубической формы определенного веса. Вот и весь сравнительно несложный процесс производства каучуковых пластин. 

 Фабрика в Меру - по местным условиям хорошо оборудованное предприятие. Весь процесс превращения жидкого каучука в сухие листы занимает лишь сутки. Мне приходилось бывать на аналогичной фабрике на Западной Яве. Там этот процесс занимал четверо суток, поскольку просушка осуществлялась не в печи, а в простом сарае с примитивным очагом. 

- Наша кооперация обслуживает до тысячи крестьянских хозяйств,- подчеркнул Русди. 

- Кооперация? 

- Да. Мы кооперативное предприятие.

 Я попросил уточнить, что следует понимать под этим термином. Относятся ли к числу членов кооператива мелкие землевладельцы, выращивающие каучуконосы? Русди отрицательно покачал головой. Нет, фабрика лишь обслуживает окрестное население, скупая у него и обрабатывая латекс. Очевидно, фабрика, с которой я познакомился,- это обычное частное предприятие, принадлежащее компании местных дельцов, субсидируемых правительством. В данном случае слово «кооператив» может служить синонимом слова «компания». И хотя крестьяне Меру избавлены от услуг мелких скупщиков и непосредственно имеют дело с фабрикой, вся система осталась прежней. Разве не в роли того же скупщика-капиталиста выступает фабрика, называющая себя «кооперацией»? 



Категория: Малайзия | (30.01.2016)
Просмотров: 2455 | Теги: Малайзия | Рейтинг: 0.0/0

Похожие материалы:

Поиск по сайту
Форма входа

Copyright MyCorp © 2024