На побережье Мексиканского залива я увидел длинную череду деревьев, растянувшуюся вдоль песчаного пляжа «Санта-Мария». По-видимому, они посажены для защиты берега от разрушения. Деревья показались мне необычными.

- Как называются эти деревья? - спросил я Хиселу, нашего гида. 

- Пино. 

 Всякий натуралист, даже не знающий испанского языка, поймет, что «пино» - значит «сосна», потому что латинское слово «пинус» - сосна. Деревья и впрямь напоминали сосну и общим видом и корой в нижней части ствола. Только хвоя чересчур длинная и свисает плакучими прядями. 

 Я подошел ближе к деревьям. Нет, только издали они напоминали сосны. То, что казалось хвоей, на самом деле - зеленые веточки. Каждая веточка словно разграфлена на отдельные отрезки и что-то очень знакомое напоминала своим видом. Но что? 

 Я перебирал в памяти все известные растения. Наконец вспомнил. Веточки напоминают стебельки хвощей. У хвоща стебель тоже разбит на отрезки и в узлах сидят крошечные чешуевидные листья. На концах этих членистых веточек дерева свешивались хвостатые колоски. Совсем как у осоки. 

 Вот так дерево! По коре - сосна, по веточкам - хвощ, по колоскам - осока. Все-таки по веточкам я догадался, что за дерево передо мной. Не иначе, как казуарина хвощевидная из Австралии. Казуарину рассаживают сейчас по всему теплому поясу земли для защиты от ветра. Ветер казуарине не страшен. У нее листья редуцированы, уменьшены до крохотных чешуек. 

- Это же казуарина! - сказал я Хиселе. - А совсем не пино. 

- Ка-су-а-ри-на, - медленно по слогам повторила Хисела и записала в свой блокнотик. - Мучо грасиас. Большое спасибо.

 Потом я не раз встречал казуарину на улицах городов и по морским побережьям в разных странах и всегда легко узнавал ее. От дерева веяло древностью. На память приходили картины каменноугольного периода. Однако оно и вполне современное и победно шествует по земному шару все дальше и дальше.