В 1949 году мы работали в Минусинской котловине, изучая, как влияют леса на урожай полей. Проезжая по речке Шушь, мы остановили машину возле пасшейся отары овец, чтобы спросить дорогу у пастухов. Овцы пощипывали скудную травку, обходя кусты пикульника - крупного местного вида ириса с мечевидными листьями. 

- Разве нельзя найти получше пастбища?- спросил начальник нашего отряда.- На пикульнике ваши овцы не разжиреют... 

 Пастух обиженно хмыкнул: 

- Теперь не знаешь, где искать. Сегодня хорошее пастбище, завтра плохое. 

- Пасти надо правильно... 

- Да пасем-то мы так, как надо. А вот климат меняется и трава вместе с ним тоже. Вот здесь, поверите ли, в двадцатых годах были заливные луга. Тогда и скот здесь не пасли, а косили сено. Возами возили. А теперь ни сенокоса, ни сена. Все высохло. Ирис один остался. - И пастух плюнул с досады. 

- Может быть, не в климате дело? - осведомился наш начальник.- Ведь бывает, что сенокосы высыхают, когда растут горы и местность поднимается.

- Ишь ты, умный какой! - усмехнулся пастух.- Думаешь„что ученый, а мы дураки? Геологи уж проверяли. Местность наша никуда не поднимается. А вот речка наша Шушь помельче стала. Раньше, бывало, воды в ней ого сколько было, а теперь курица перейдет. 

 Впоследствии я узнал причину оскудения злополучных шушенских лугов. Виною были гусеницы пихтовой пяденицы, съевшие в тридцатых годах пихтовые леса в Саянах по речкам Кизиру и Казыру. Рассказал нам об этом доцент Чибисов. 

- Леса - хранители вод. А пихтовые в особенности. Нет леса - нет воды. Судьба пихты меня очень тревожит,- заметил доцент.- И уже давно. Что-то надо делать с этим деревом, иначе оно вообще исчезнет. 

- Почему? Разве пихта не такое дерево, как другие? 

- Не такое. Совсем не такое. Разве вы забыли то, чему я вас учил? Разве забыли крест Сукачева? 

 Крест академика Сукачева? Нет, этот крест забыть мы, конечно, не могли.