Когда я стал собираться на Памир, то, конечно, поинтересовался, какие интересные растения мне там встретятся.
- В первую очередь терескен, - сказал один из друзей, уже побывавший на Памире. - Кто не видел терескена, тот Памира не видел. Терескен - эмблема Памира.
- А как он выглядит, этот терескен? Узнать его легко?
- Нет ничего проще, - говорит приятель, - спросишь на Памире любого мальчишку, и он тебе покажет.
Записал я терескен в свой блокнотик, сел в самолет и полетел на Памир. Даже дух захватывает от радости! Сколько я мечтал о Памире! Еще когда был мальчишкой, читал в газетах и слышал по радио о Памире. Тогда наши альпинисты штурмовали его высочайшие пики. И мне тоже хотелось когда-нибудь взглянуть на мир с высоты семикилометровой вершины...
И вот новенький «ЯК-40» мчит мимо легендарных пиков.
- Смотрите, пик Коммунизма! - трогает за руку сосед. - А вон в стороне - пик Ленина!
Ущелье, по которому мы летим, суживается, и кажется, что самолетик вот-вот врежется в один из гигантских пиков. Но летчики умело лавируют, и мы благополучно избегаем опасности. Сорок пять минут полета - и под нами Хорог, центр Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана, центр Памира. Садимся на берегу реки Пяндж. Метрах в ста за рекой - Афганистан. Видно, как афганские крестьяне возятся на своих огородах. Поглядывают на наш лихой самолетик. У них пока нет таких самолетов. И единственный транспорт в горах - ишачок, ослик.
Подходит автобус, и мы катим по длинной одной-единственной улице Хорога. Она идет вдоль реки Гунта. Долина узкая, рядом горы, и другую улицу сделать негде. Зато хорогская улица так нарядна! Она вся засажена пирамидальными алжирскими тополями. А чтобы они росли и не сохли, по улицам проведены арыки с водой. Раньше на месте этих тополей была пустыня.
Пустыня и сейчас рядом. Отойдите квартал в сторону - и вы упретесь в гору, заросшую полынью. Горы Памира не похожи на наши. На них нет леса, и от этого они выглядят мрачными и страшными. И только на вершинах их блещут нетающие снега.
Зато люди на Памире удивительно радушны и приветствуют меня как старого знакомого.
- Здравствуйте, дяденька! - окликнул меня незнакомый мальчуган.
- Здравствуй, - сказал я. - Не покажешь ли ты мне терескен?
- Терескен? Идемте, покажу.
Мы сворачиваем с улицы, поднимаемся в гору и попадаем в царство камня. Громадные глыбы торчат из земли, а между ними пробивается зеленая травка. Май месяц - лучший на Памире. Пройдет еще десять - двадцать дней, и все высохнет и станет рыжим.
- Вот терескен, - говорит мальчик и показывает мне кустарник с седою листвой.
Я очень рад, что так легко отыскался терескен, самое знаменитое растение Памира. Теперь нужно выкопать куст терескена, чтобы увезти в Иркутск и показать студентам. Сделать это не так просто. Вспоминаю, как мы выкапывали селитрянку в Бет-Пак-Дала. Пожалуй, и здесь не легче. Корень оказался толстым и жилистым. Он надежно укрепился в камнях, и пришлось вытащить несколько камней, чтобы добыть хоть половину корня. А конец корня уходил так далеко в почву, что откапывать его я не решился.
Радостный, зашагал я дальше, в Ботанический сад Хорога, где должен был остановиться на ночлег. Перед садом - подъем в гору метров двести. Сад как бы парит над городом. Очень красиво. Поднялся я метров сто. Отдыхаю. Догоняет меня один памирец. Приветствует, спрашивает, почему я несу с собой такой большущий куст.
- Как же, - говорю, - мне его не нести, если это самое знаменитое растение Памира - терескен. Мне нужно его студентам показать. За ним я и приехал.
- Вы ошиблись, - говорит памирец, - это совсем не терескен. Это полынь. Разве не чувствуете запах полыни?
Я принюхался, потер листочек между пальцами, и верно: запах обычной полыни.
- Терескен совсем другой, - поясняет мой попутчик. - Сейчас мы его с вами найдем. Видите ли, терескен не пахнет полынью, и его хорошо ест скотина. Поэтому у терескена вся трава обкусана, один только корень из земли торчит.
Он помог мне дотащить вещи до Ботанического сада, а потом повел меня на соседнюю гору, где вскоре нашел настоящий терескен. Действительно, настоящий терескен не пах полынью, и был обкусан до самой корневой шейки. Несколько зеленых былинок, торчавших из корня, показывало, что в растении еще теплится жизнь. Я выкопал несколько кустиков настоящего терескена и стал спускаться вниз. Памирец помахал мне на прощание рукой:
- Следующий раз не ошибитесь!
Когда я спустился в Ботанический сад, меня встретила геоботаник Галина Геннадиевна.
- Я слышала, что вы из Иркутска, ищете терескен?
- Так точно, - подтвердил я, - и, к счастью, нашел. - И я рассказал ей свое смешное происшествие с терескеном. - А то пришлось бы вторично на Памир ехать.
- Где же ваш терескен?
- Вот, - сказал я и вынул из рюкзака толстый корень с объеденной надземной частью.
- Ха-ха-ха! - расхохоталась Галина Геннадиевна. - Кто это вам сказал, что это терескен?
Я растерянно пожал плечами:
- Разве и это не терескен?
- Конечно, нет, это кохия. Кохию скот ест тоже, как и терескен. Но для скота кохия - как хлеб, а терескен - как хлеб с маслом.
- Зачем же меня обманули? - сказал я. - Дважды обманули.
- Вас никто не обманул, - успокоила Галина Геннадиевна, - здешние люди никогда не обманывают. Дело в том, что в этом краю терескеном зовут многие растения, так же как у вас в Сибири зовут багульником и багульник болотный и даурский рододендрон. Не придирайтесь и не считайте, что все люди должны быть ботаниками.
- Тогда почему никто не показал мне настоящий терескен?
- Потому что его нет. Давным-давно зелень съел скот, а корни выкорчевали на дрова.
- Вот так известие! Значит, мне не найти терескена? И я не увижу эту знаменитую эмблему Памира?
- Я помогу вам, - сказала вдруг Галина Геннадиевна. - Если хотите, завтра пойдем в горы. У меня там есть на примете десяток кустов. Я берегу их как зеницу ока. Один подарю вам, раз уж вы приехали из таких дальних мест.
Радости моей не было границ:
- Может быть, можно пойти сегодня?
- Сегодня нельзя: скоро стемнеет, а терескен растет на таких кручах, куда в темноте не доберешься, голову сломишь...
Я не мог дождаться утра. Утром мы с Галиной Геннадиевной выступили в поход. Километра полтора шли по гребню горы, затем она присмотрелась и сказала, что где-то здесь должен быть один из кустов. Цепляясь за камни и кусты эфедры, эта храбрая. женщина спускалась по отвесному склону. Глыбы породы вырывались из-под ее ног и с шумом и грохотом уносились вниз, где в узком ущелье ревела и пенилась Шах-Дара, приток стремительного Гунта.
- Вот он, спускайтесь, - махнула мне Галина Геннадиевна.
Куст терескена оказался совсем не таким, каким его представлял я. Он был круглым, как шар, и на веточках висели голубые пушистые листочки, мягкие, точно вырезанные из фланели. Высотою терескен доходил мне до пояса, почти метр, а может быть, и повыше. Какой отличный подарок!
Держась одной рукой за скалу, мы выкопали толстущий корень. А когда пошли обратно по скалистой пустыне, где в камнях зеленела только крохотная осочка, я подумал: какой красивой была пустыня Памира, когда в ней рос голубой лес терескена! Это был особый лес - стволы под землей, а над землей сияющие голубые шары!
А ведь если взяться, то можно снова насадить в пустыне терескен. Сеем же мы в Каракумах саксаул там, где он вырублен. И через двадцать лет вырастает отличный лесок. В том, что это можно сделать я убедился, осматривая Ботанический сад.
собираться на Памир, то, конечно, поинтересовался, какие интересные растения мне там встретятся. 