Меню сайта
Категории раздела
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » Статьи » Петроглифы

Звери, ушедшие в стены
 Палеолитическое искусство - если отвлечься от сложных схем его периодизации, разработанных и разрабатываемых исследователями, и воспринимать его как единое явление - действительно появляется с пугающей воображение внезапностью. 

 Здесь необходимо некоторое отступление. В начале века французский ученый Мортилье, тщательно изучив каменные орудия, пришел к выводу, что нельзя всю первобытную эпоху считать чем-то единым и неизменным во времени. Исследовав формы каменных орудий и способы их изготовления, Мортилье разделил каменный век на несколько периодов, связанных единой, великой эволюционной цепью: высшие обезьяны - обезьяно-человек - первобытные люди (неандертальцы) - человек разумный. И вот оказывается, что за гранью, отделяющей неандертальца от Хомо Сапиенса того, что являло бы собой что-либо похожее на фрески Альтамиры и Ляско, до сих пор не обнаружено. И вероятность его существования всей суммой накопленных данных отрицается. Но тогда выходит, что ощущение феноменальности палеолитического искусства, существовавшее со времен Саутуолы, только что проведенные гипотезы должны многократно усиливать? 

 Да, но только в том случае, если, проецируя в прошлое уже известное нам, мы в этом прошлом ожидаем увидеть в архаичных формах то же - привычное, известное. Например, если у истоков живописи мы ожидаем увидеть обязательно красочный силуэт и,не находя его, объясняем это тем, что живопись возникла внезапно.

 ...От Франции до. Черноморского побережья Кавказа исследователями обнаружено большое количество пещерных жилищ, названных «медвежьими пещерами», ибо в них найдено огромное количество костей пещерных медведей - в некоторых пещерах насчитывали остатки 1000-1200 особей. 

 Объяснений «медвежьим пещерам» было выдвинуто много - и что эти пещеры являют собой своеобразные «провиантские склады», и что это «специализированные цеха» по выделке шкур и т. д., но постепенно все эти объяснения все более и более становились сомнительными. 

 А. Д. Столяр осмысливает их иначе. 

 В конце нижнего палеолита наступило резкое ухудшение климата - наступило так называемое вюрмское оледенение. 

 Основной жизненной заботой последних неандертальцев стал «жилищный вопрос». Естественные укрытия пещеры - были в основном заняты пещерным медведем, и началась многотысячелетняя борьба человека со зверем за жилье, окончившаяся в конце концов победой человека. 

 Каждая конкретная победа над зверем не могла не вызвать какого-то эмоционального подъема неандертальской общины, своего рода празднования новоселья. Эмоции могли отливаться только в какие-то групповые действия, стихийные танцы над тушей убитого зверя. И наиболее вероятно предположить, что за тысячелетия эти действия превратились в зачаточную охотничью пантомиму над убитым «хозяином» пещеры. 

 Но ведь любая пантомима - это уже изображение. А пантомиму, рожденную трудовыми процессами и закрепленную какими-либо ритуальными канонами, уже можно считать отражением каких-то идеологических представлений. 

 Многократное же ритуальное действо, повторяемое из поколения в поколение - это уже информационная запись, своего рода школа, где преподаются жизненно важные знания. 

 Конечно, между этими пантомимами и первыми памятниками изобразительной деятельности человека современного вида - пропасть. 

 Но снова наука пришла к тем трудноуловимым иногда, пока даже невидимым, но все же несомненным мостам через эту пропасть - от неандертальца к «человеку разумному». 

 В июне 1938 года экспедиция советского археолога Алексея Павловича Окладникова (ныне его имя известно во всем мире) проводила раскопки в пещере Тешик-Таш в Узбекистане, где были найдены первобытные кремневые орудия. И в один из дней работы в рыхлом глинистом слое под осторожным ножом исследователя показалась кость человека. Дальнейшие раскопки привели к удивительному открытию. Перед исследователями было погребение неандертальца. Даже не взрослого, а ребенка. Именно погребение - с каким-то своим, пока еще не понятом до конца ритуалом. Вокруг изголовья «мальчика из Тешик-Таша» - под таким именем вошел в мировую науку этот маленький неандерталец - по кругу лежали рога горного козла. Они явно не были брошены здесь случайно - их положили специально и аккуратно у изголовья покойника. Как писал А. П. Окладников - и это оспорить невозможно,- здесь действовал разум, логика, обусловленная целым миром представлений об окружающей действительности. И тешик-ташский ритуал не был единственным примером того, что предкам «человека разумного» было свойственно стремление к обрядности, пронизывающей, по-видимому, все стороны их жизни. Той обрядности, что, как считает А. Д. Столяр, и была праматерью искусства. 

 ...Знаменитый французский спелеолог Норбер де Кастере совершил научный подвиг, обессмертивший его имя. Движимый каким-то внутренним чутьем, рискуя жизнью, он нырнул в подземный поток, вытекающий из расселины пещеры Монтеспан во Франции. И, достигнув отдаленного грота, увидел поразительное зрелище. 

 На окаменевшем глиняном полу, среди сохранившихся отпечатков ног, ступавших здесь десятки и десятки тысяч лет назад, стояла грубая глиняная болванка, отдаленно напоминающая статую медведя. На полу рядом лежал медвежий череп. На «статуе» можно было заметить остатки медвежьей шкуры и вмятины - следы «ритуальных» ранений. 

 Подобные же глиняные модели медведей были обнаружены несколько спустя и в другой французской пещере - Пеш-Мерль. 

 Согласно последним анализам находок в пещере Монтеслан, время создания глиняного медвежьего чучела можно отнести к самым начальным этапам верхнего палеолита. 

 Разве логически не следует отсюда мысль: глиняный макет медведя со следами «ранений» как бы вобрал в себя бесчисленно повторяемые, закрепленные десятками тысячелетий неандертальские охотничьи пантомимы победы у туши убитого медведя? Тем более, что на полу монтеспанской пещеры окаменевшая глина сохранила отпечатки ног вокруг медвежьего макета. 

 Конечно, «монтеспанский медведь», как и его «собратья» по другим пещерам - все еще не искусство. Но исследователь, прослеживая эволюцию этого макета медведя, выделяет этап, когда глиняную болванку уже перестали одевать в шкуру, а натуральная медвежья голова уступила место глиняному подобию в натуральную величину. А это уже скульптура, произведение, рассчитанное на передачу образа зверя, подчеркивает А. Д. Столяр. Доказательством того, что подобный «ошкуренный» глиняный макет можно назвать скульптурным образом - следовательно, выражением художнического мышления, - исследователь видит в почти одновременном появлении малой глиняной скульптуры: палеолитический мастер уже абстрагировался от реальных размеров зверя. 

 Следующий чрезвычайно важный этап, выделенный ученым,- это звери стоящие. Монтеспанское чучело и натуральный макет изображали лежащего медведя - огромная, в натуральную величину глиняная туша просто не могла стоять на глиняных ногах. Отход от подражания реальным объемам медведя позволил палеолитическому мастеру, прислоняя скульптуру к стене пещеры, «поднять ее на ноги». 

 А прислоненная к стене крупная скульптура - это уже начало барельефа. 

 И потом наступил этап, когда звери окончательно ушли в стену, оставив лишь прочерченный или живописный контур, завершив десятки и десятки тысячелетий производственно-творческого поиска Человека и дав начало великому искусству. 

 Природа была учителем и источником всех человеческих знаний. А мир животных, жизнь которых сплеталась с человеческой в один клубок, ибо первобытный человек был прежде всего охотником, дарил его своими сюжетами.

 Искусство развивалось вместе с человеком, вместе с его осмыслением мира, помогая этому осмыслению и обогащаясь им. И это подтвердили буквально в самое последнее время методы исследования, рожденные веком НТР. Американский ученый профессор А. Маршак исследовал палеолитическое искусство с помощью ультрафиолетовых и инфракрасных лучей и мощных микроскопов. Такая техника позволяла изучить на новом уровне технологию работы палеолитических мастеров. 

 «Отработав» методику ультрафиолетового «видения», профессор А. Маршак начал исследование пещеры Нио у подножия французских Пиренеев, где находится один из самых замечательных образцов искусства каменного века. 

 ...Костяной нож. Микроскопическое исследование показало, что нож этот никогда ничего не резал - им пользовались только в ритуальных целях. Конечно, никакой современный анализ не сможет помочь нам воссоздать те ритуалы, которыми «жил» этот нож. Но смысл их открылся исследователю. На одной стороне ножа нанесено изображение оленихи с извивающимися линиями - по-видимому, символом воды; над ее головой - перечеркнутое изображение горного козла и три абстрактных цветущих растения. Исследователь убежден, что все это - символическая картина весны. На другой стороне ножа - растения, сбросившие листья. Эта сторона ножа, считает А. Маршак, «осенняя». Подобная же «сезонная» образность открылась под ультрафиолетовыми лучами и в живописи пещеры Нио. «На стене одной стороны коридора,- пишет А. Маршак,- изображена фигура маленькой красной лошадки, может быть жеребенка, с нарисованными внизу, уже известными нам символами «гарпуна» (так толковали это изображение ранее.- А вт.) ... Это - несомненно, растения с ответвлениями-листьями. И кроме того, лошадь и растения были сделаны той же охрой и, вероятно, создавались как нечто целое. На некотором расстоянии древний художник изобразил какие-то растения: одни растут вверх, как и положено весной, другие - словно увядающие, осенние. Итак, мне кажется, можно сделать такой вывод: охотник ледникового периода изображал не просто растения и животных, но их как бы сезонные образы, причем в точной взаимосвязи друг с другом».

 Иными словами, палеолитический охотник изображал время. 

 «Из всего этого нового материала вытекает,- продолжал А. Маршак,- что мышление доисторического человека было чрезвычайно сложным и удивительно современным. В культуре древнего каменного века сплетались действительное и воображаемое, а в ритуальных и обрядовых отношениях с этим миром была последовательность и свой порядок. Искусство, образы и значки были средствами, отражающими эту сложную жизнь, ее познание и участие в ней». 

 И как бы в подтверждение этому в 1976 году во время раскопок многослойной палеолитической стоянки на Днестре, которые ведет экспедиция Института археологии АН УССР, руководимая А. П. Чернышем, в слоях, датируемых возрастом более чем в 40 000 лет, рядом с орудиями неандертальского облика была найдена лопатка мамонта, на которой была нанесена сложная многофигурная композиция. Неандерталец вырезал контуры животного, по-видимому оленя, окружил их зигзагообразными линиями и квадратами, выгравированными и прорисованными черной краской. 

 «Это наиболее сложный образец мустьерского (т. е. неандертальского. - В. Л.) изобразительного творчества, известный в настоящее время»,- пишет А. П. Черныш. И заключает: «Указанные проявления изобразительного творчества, на наш взгляд, возможно рассматривать в качестве начальной, мустьерской, ступени в развитии палеолитического искусства и искусства вообще». 

 Искусство вошло в мир не откуда-то, не извне, а вместе с первыми грубыми каменными рубилами, вместе с первым осознанным ударом камня о камень, чтобы сотни тысячелетий, незримо созревая, дождаться своего часа и, словно доказывая тысячевековое единство поколений человеческих, завоевать мир. 

 На этом можно было бы и поставить точку. 

 Но вот что странно. Если составить карту распределения памятников палеолитического искусства, то выявится какая-то непонятная закономерность. Тысячи стоянок этого времени обследованы археологами, но памятники искусства встречены лишь на десятках из них.

 Еще непонятнее обстоит дело с пещерной живописью. До недавнего времени ее находили почти исключительно во Франции и Испании. 

 Не правда ли, это вновь как бы вызывает к жизни давно похороненный призрак избранности, исключительности отдельных племен в те изначальные времена человеческой истории? 



Категория: Петроглифы | (08.09.2015)
Просмотров: 1148 | Рейтинг: 0.0/0


Поиск по сайту
Форма входа

Copyright MyCorp © 2024