Строители БАМа согласны в том, что самый трудный участок магистрали - Бурятский. Здесь километр пути обходится вдвое дороже, чем в среднем по трассе. На Бурятском участке к капризам мерзлоты добавляется непроходимость болот и неприступность хребтов. Засушливым летом реки лениво струятся среди валунов, а паводок катит эти многотонные валуны по руслу. На таких реках строители и возвели 14 больших мостов, около ста средних и сотни малых. Главное же - на Бурятском участке семь из восьми тоннелей магистрали.
Лет двадцать назад о северных прибайкальских районах Бурятии мало кто слышал. Знали, что есть там поселок Нижнеангарск, куда летом добираются туристы, которым хочется увидеть «весь Байкал», до крайней северной точки.
БАМ все перевернул. Неподалеку от Нижнеангарска возник Северобайкальск. Малыш, на некоторых картах еще не обозначенный, с бамовской быстротой превратился в город, далеко обогнавший старушку Кяхту.
В Северобайкальск можно попасть на «Комсомольце», он приходит туда на третьи сутки; можно на «Комете» - меньше полусуток; можно по воздуху - тут как повезет: возле Байкала погода иногда меняется несколько раз на дню.
Я пытался заранее условиться о встрече в Северобайкальске с Ходаковским. Звоню туда в трест с длинным названием «Нижнеангарсктрансстрой», где он - начальник. Ответ один: «Товарищ Ходаковский на трассе». Звоню домой часов в десять вечера, потом в половине одиннадцатого. «Еще не приходил». Позвонил в семь утра: «Уехал на вертолетную площадку, сегодня уже не будет».
Тут подошел конец недели. Двину-ка к неуловимому без звонка. В субботу люди отдыхают, нынешнее воскресенье - тем более: День железнодорожника, наверняка Ходаковский будет в Северобайкальске.
В пятницу звоню уже из северобайкальской гостиницы. «Завтра в восемь будет в тресте».- «В тресте? Так ведь суббота?» - «Ну и что?»
Без десяти восемь. В тресте только дежурные.
- Товарищ Ходаковский не приходил?
- Давно здесь. На втором этаже.
Неделя у него была тяжелая. Болтался с приезжим начальством в воздухе от Витима до Байкальского тоннеля. Решали важные дела, связанные с открытием сквозного движения поездов. Приехал бы я неделей раньше, мог бы присоединиться. А что теперь?
- Значит, так,- Ходаковский привычно пододвигает к себе блокнот.- С городом вы немного познакомились? Сегодня прилетает ректор Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта Красковский. У нас его студенты на всех участках. Примыкайте к нам. Будем смотреть кое-что в городе. Не возражаете?
Еще бы возражать!
- Второе. Завтра наш праздник. Съезжаются представители всех студенческих отрядов, можно поговорить с ребятами. И третье. С Евгением Яковлевичем Красковским собираемся пролететь до Кодарского тоннеля. Обратно - почти со всеми главными остановками. Конечно, Северомуйск, тоннель. Представляет интерес?
- Лучшего варианта быть не может.
- Зато может быть худший. Погода. Иногда прижимает нас к земле на неделю, ни один вертолет не идет в воздух. В этом случае - только ближние сооружения. Договорились?
...Поначалу Северобайкальск показался мне городом преимущественно деревянным и одноэтажным, но сработанным не на скорую руку. Я спрашивал, не холодно ли за стенами из сосны и лиственницы. Меня поднимали на смех: дерево держит тепло лучше кирпича и бетона. Прежде почти вся Сибирь была деревянной, разве мне это не известно? Известно, но тогда мастера какие были, башни острогов до наших дней выстояли целехонькими. Мастера, возражали мне, в Прибайкалье и теперь не вывелись. До БАМа в здешних местах только из дерева и строили. Много ли сюда кирпича завезешь по морю за короткую навигацию, да еще в штормовую погоду...
Как приезжему не заглянуть в столовую, магазин, не подойти к ларьку? В ларьках продавали беляши и чебуреки. Столовая предлагала четырнадцать блюд. Не было, правда, среди них байкальского омуля. При столовой хорошо оборудованный диетический зал. Откуда в городе столько больных, которым нужна диета? Ведь народ молодой! Так ведь диетические блюда подают днем. А вечером в зале празднуют свадьбы. Свадеб много. Ходаковскому приписывают фразу: «Город начинается с первой свадьбы, с первых молодоженов».
В булочной все, что душе угодно. Подрумяненные калачи, батоны разных размеров, булочки, сдоба. Что касается промтоварных магазинов, то выбор лучше, чем в больших сибирских городах.
Зачем я пишу обо всем этом?
Лицо города - не только проспекты и парки. Северобайкальцы народ рабочий. Свободного времени у них мало. Большинство трудится не в самом городе, а на трассе: портал ближайшего тоннеля виден с пристани. Разве в моей семье не ходят за хлебом, не думают о покупке к празднику, не ругаются, если приходится долго стоять в очереди? Потому-то всюду примериваю, как бы здесь жил я, присматриваюсь, как живут другие, что хорошо и удобно, а что мешает, портит настроение.
Мне говорили, будто своя автомашина - чуть не у каждой четвертой северобайкальской семьи. Думаю, тут больше местного патриотизма, чем точности. Однако видел сам: к приходу «Кометы» у пристани собралось десятка три «Жигулей» и «Москвичей». Через несколько минут берег опустел. Поджидать городской автобус осталось человек семь-восемь. Остальные укатили на машинах.
Кроме деревянного Северобайкальска, есть каменный. Основательный, рассчитанный на долгую жизнь. Шефствуют над ним ленинградские архитекторы и градостроители. Ленинградцы вообще немало делают для северян. Я встречал архитекторов с берегов Невы в тайге нефтяного Васюганья, в молодом городе Стрежевом. Свой стиль ленинградцы привнесли в облик Надыма, Сургута, Нового Уренгоя, Нефтеюганска. И конечно, на БАМ.
Каменный Северобайкальск ближе к морю и вокзалу. Он занял часть пологого приморского склона. Замысел такой: город должен свободно, вольно раскрыться к водной шири. Но раскрыться лишь зрительно! От знаменитых байкальских ветров, проносящихся над ней, он как раз защищается, умело используя рельеф и не подставляя развернутые фасады под свирепые удары холодных шквалов.
Главная магистраль - Ленинградский проспект. Шириной, пожалуй, немногим уступает Невскому, да и своему столичному тезке тоже. Правда, пока короток: от вагона, колеса которого закрыты фундаментом,- это временный вокзал - до леса, где проспект кончается, нет и километра. Но рядом с вагоном без колес поднимаются бетонные сваи строящегося капитального вокзала. По котлованам новых зданий видно: к лесу проспект дотянется быстро. В стороне от него тоже настроено изрядно. Дома ставятся не по линейке, создают затишек для прохожих. По фасадам декоративная отделка теплых красновато-коричневых оттенков или цвета байкальской волны.
Ах, краски, краски, обманщицы и волшебницы! Как нужны они северным городам, где часто хмурится небо и зимняя полутьма крадет часть утра, а затем приходит вскоре после полудня! Я немало ездил по северу Норвегии Там дома красят ярко, броско, иные даже в цвет яичного желтка. Фасады словно бы излучают свет. У нас же в окраске, похоже, одна палитра для Сочи и поселка на мысе Челюскин. Не смотрится серый бетон под тусклым небом! Вот Северобайкальск и ищет свою цветовую гамму.
Здешние здания построены так, чтобы выдерживать землетрясения. Некоторые внешние особенности домов не сразу и уловишь. Что-то непривычное, но что именно? Да вот: срезанные углы! Это сделано с учетом аэродинамики, а проще - господствующих ветров. И еще - разные оконные проемы: не для всех помещений нужны большие, широкие окна.
Планировкой квартир люди, в общем, довольны. Есть причудливые комнаты, например пятиугольные.
- Неудобно?
- Почему неудобно? Надоели узенькие пеналы.
А вот кухни все же маловаты. Недостает и подсобных помещений. На севере человек куда больше времени под крышей, чем на улице, это надо бы получше учитывать, давать ему место, простор. И почему мало домов с лоджиями? Ведь северобайкальцам в магазин «Дары природы» ходить часто не требуется. Вышел за город - тут тебе и дары: грибы, ягоды. Заготавливают сколько влезет! Но вот куда влезет? Где хранить варенье и соленья? Очень бы для этого пригодилась лоджия, особенно такая, какую на зиму можно немного утеплить, временно вставив стеклянные рамы.
Если кто из вас выберет в будущем специальность архитектора, пожалуйста, поживите подольше в тех местах, для которых будете проектировать дома, присмотритесь, как живут люди, познакомьтесь с ними, узнайте, чем они недовольны, о каком жилье мечтают.
В деревянном Северобайкальске куда ни глянь - зелень ботвы, пленка, прикрывающая теплички. В каменном - надежда лишь на загородные садовые участки. Но с другой стороны, тут, у Ленинградского проспекта, все городские удобства. Новый школьный комплекс, над котлованом растет торговый центр, подальше отведено место Дому быта.
Ходаковский между тем встретил гостя. Интересно, что станет показывать в первую очередь?
- Начнем с моего хозяйства.
«Хозяйство Ходаковского»? Наверное, насыпи, рельсы, станции, в общем - дорога. Так принято на стройках. Если, скажем, угольный разрез - хозяйство такого-то. Проще, чем называть трест или управление.
Но Феликс Викентьевич ведет нас к огороду и садику возле дома.
Здесь его «личное подсобное хозяйство». Картошки посажено на большую семью и разных овощей соответственно. Зачем ему, начальнику, все это, ведь без капусты и морковки его не оставят?
Мог бы, наверное, ответить так, чтобы дать почувствовать: пусть, мол, все видят, что и у него корни в здешней земле, надо же пример показывать. Но ничего подобного Ходаковский не произносит.
- Люблю копаться,- говорит он и наклоняется к грядке.
Да когда же ему копаться? А копается. И не один, всей семьей. На участке смородина посажена, малина. Даже пять стелющихся яблонь, о которых говорит с нежностью. Только бы не вымерзли.
Потом мы наведались в пионерский лагерь на берегу Байкала. Пахучие лиственницы, привольные луга. четыре основательных дома финского стиля. Не финских домика, речь именно о стиле, который родился у людей, умеющих дружить с камнем, лесом, северными водами. В Финляндии меня поражало единство пейзажа и строений, будь то всемирно известный столичный дворец, где созывалось Хельсинкское совещание, или одинокий дом у придорожного шоссе.
Вот и на байкальском каменистом берегу крутые скаты кровель над входами в здания образуют поднятую ввысь арку, отлично гармонирующую с пирамидами елей.
В больших теплицах, затянутых той же пленкой, дозревали крупные красные помидоры, тянулись огуречные плети. Рядом буйная зелень хорошо ухоженного огорода. Это тоже немаловажная часть «хозяйства Ходаковского», теперь уже в распространенном на стройках смысле. Таких теплиц и огородов на Бурятском участке все больше. Не с этого ли, любовно, со вкусом построенного пионерского лагеря начинается у бамовских новоселов ощущение домовитости?
Феликс Викентьевич повлек нас «снимать пробу». Потчевали овощным супом, вкусным, душистым. Что в нем из привозных продуктов?
- Все свое,- даже обиделся повар.- Кроме перца.
Овощи помогают выращивать ребята. В столовой они помогают готовить, подают на стол, моют посуду.
- Под Ленинградом я знаю много хороших пионерских лагерей,- сказал ректор.- Но вашему завидую.
От лагеря в Северобайкальске недалеко до Нижнеангарска. Тут и там свои, бамовцы. Дорога бойкая, рабочая: в северной излучине, у берегов бухты Малая Курла, строят четыре тоннеля.
Будь это не Байкал, обошлись бы без них. «Дырявить» предстояло не хребты, а четыре мыса, картинно выдвинувшихся в море. Так не проще ли было обогнуть эти выступы каменной насыпью и положить на нее рельсы?
Такой проект и отстаивали некоторые инженеры. Против него были все, кто считает недопустимым как-либо разрушать красоту берегов Байкала и покушаться на чистоту его вод. При сооружении насыпи неизбежны взрывы. Да и кто поручится, что после прохода составов нефтеналивных цистерн возле самой воды на поверхности Байкала не расплывутся радужные пятна? Наконец, возможно ли вообще построить обход, способный устоять против штормовой байкальской волны?
Для проверки опустили недалеко от мыса восьмитонный монолит из бетона. Шторм не заставил себя долго ждать. Он как бы прицелился к тяжести, потом тронул ее с места, принялся двигать туда-сюда. Наконец, вышвырнул на берег. Байкал сам решил спор.
Строит мысовые тоннели отряд, на счету которого был первый из полностью готовых тоннелей магистрали - Нагорный. Это далеко отсюда, на Малом БАМе. Длина всей четверки немногим более пяти километров, но мысовые сразу рассчитаны для двухпутного движения. Какими же маленькими кажутся привычные тоннели, куда убегают поезда московского метро, в сравнении с прорубленными в скале и уже облицованными дырами-громадинами!
Будь это в другом месте, проходка каждого такого тоннеля была бы событием. Но не на БАМе. К западу от них - Байкальский, длиннее всех четырех, к востоку - Северомуйский, превышающий их по длине почти втрое, а по трудности... кто скажет точно, во сколько раз?
