Без науки нет движения вперед - кто станет спорить с этим? Причем без большой науки, которая, занимаясь разработкой глубоких теоретических проблем, таких, например, как атомная энергия и термоядерный синтез, космические исследования и электроника, молекулярная биология и генетика, одновременно помогала бы решать практические задачи развития народного хозяйства.
В Сибири действовали разобщенные научные центры. Но не существовало единого, способного помочь выработке общей стратегии, опирающейся на самые современные достижения мировой науки.
В 1957 году среди ученых, работавших на всем пространстве от Урала до Тихого океана, не было ни одного академика и лишь один имел звание члена-корреспондента Академии наук. Крупные специалисты обычно приезжали в Сибирь на время в составе экспедиций. Сибири же нужны были и ученые, которые, занимаясь фундаментальным поиском в своей области, главным делом своей жизни, дышали бы сибирским воздухом, постоянно держали бы руку на пульсе огромного края, ощущая, что он ждет от науки сегодня и будет ждать завтра.
О создании общесибирского научного центра говорили и в Академии наук. Но для начала нужна была группа видных ученых, которые согласились бы покинуть свои привычные места и отправиться по следам землепроходцев «встречь солнцу». Конечно, дело это добровольное, и нечего скрывать, очень нелегкое. Кто-то должен начать, подобрать себе единомышленников.
Этим «кем-то» оказался академик Михаил Алексеевич Лаврентьев, ученый с мировым именем. Его первыми единомышленниками стали бывший беспризорник, человек большой жизненной закалки академик Сергей Алексеевич Христианович и Сергей Львович Соболев, талантливый математик, избранный академиком, когда ему исполнился всего 31 год.
Позднее академик Лаврентьев писал: «Мне напомнили даже такой факт: когда были приговорены к смертной казни пятеро декабристов, один из членов верховного суда, адмирал Мордвинов, этот приговор не подписал. Он предложил заменить смертную казнь ссылкой в Сибирь, где осужденные, люди образованные, основали бы Сибирскую академию наук...»
Конечно, совершенно нелепо даже сравнивать ту Сибирь с нынешней, но, как говорится, был повод для размышлений.
Ученые поразмышляли и... нашлось столько желающих ехать, что можно было выбрать авторитетнейших руководителей для всех будущих институтов нового научного центра.
Никто не понуждал ученых. Среди них не было неудачников - напротив, все весьма уважаемые, занимающие большие научные посты, отмеченные высокими наградами. А поехать решили потому, что Сибирь нуждалась в помощи науки. И еще потому, что этих, далеко не юных людей захватывала возможность проявить себя в полную силу на новом месте, на новом поприще.
Что же тогда говорить о молодых? Едва стало известно о создании центра сибирской науки, как десять тысяч добровольцев прислали заявления: хотим строить Академгородок!
Место для будущего городка выбрали недалеко от Новосибирска, в березняках и сосновом бору. Мечтали о своем яхт-клубе и о Морском проспекте: рядом должно было разлиться водохранилище Новосибирской ГЭС.
В первом деревянном доме будущего Академгородка поселился с семьей академик Лаврентьев. Он всегда с удовольствием вспоминал о той поре. О том, как валили сухостой и пилили дрова, топили печи, таскали ведрами воду. О том, как в «Золотой долине», прозванной так за осенний наряд березовых рощ, жили первое время в бараках, собирали семинары в столовой, а то и под открытым небом.
О том, как ноябрьские праздники встретили плакатом: «Мы здесь по своему желанию, и, несмотря ни на какие трудности, наших спин Новосибирск не увидит!» О том, как весело пели сочиненную молодежью песню: «Прощай, Москва, Сибирь кругом, живем семьей единою, наш новый дом теперь зовем мы «Золотой долиною».
Приезжали журналисты, наши и зарубежные., писали о городке науки в дремучей тайге, о высоком худощавом человеке в очках, похожем не на знаменитого ученого, почетного члена многих иностранных академий, а на живущего в бревенчатой хижине сельского учителя... Человек этот был скор на шутку, на едкое замечание, на журналистов не обижался: откуда знать корреспондентам английской, бельгийской или итальянской газеты, что такое настоящая тайга? И в их воображении деревянный домик легко превращался в охотничье зимовье.
Между тем городок понемногу обживался. Подвели под крышу корпус института гидродинамики. Первые улицы застраивали удобными жилыми домами. Появилась табличка: «Морской проспект». А лет через пять-шесть после постройки «хижины академика Лаврентьева» французский писатель, побывавший в Новосибирске, писал уже о необыкновенном городке науки, под крышами которого живут двадцать тысяч исследователей и который можно назвать мозгом всего сибирского края.
Когда Лаврентьева спрашивали, как он представляет себе будущие города Сибири, академик отвечал:
- Не «город-сад», а скорее, «город-лес» - вот что станет отличительной чертой «сибирской архитектуры».
Академгородок - один из таких городов. Да, по территории, по числу жителей это теперь уже город, хотя он по-прежнему считается Советским районом Новосибирска.
С центром его связывают автобусные линии, обычные и экспрессные. Панораму Академгородка можно увидеть только с вертолета. С дороги, с проспектов открываются лишь микромирки: за лесом кое-где и зданий не видно.
Неподалеку от автобусной остановки ложбина с ручьем. Тропка выводит к белому высокому дому. Деревья льнут к нему. Не посаженные, сохраненные. Дом вырос как будто столь же естественно, как растет сосна или береза.
Строители-ветераны рассказывали мне: с самого начала решено было создавать маленький город со всеми плюсами большого, но без его минусов. Прежде всего заботились о лесе, о воздухе. Если при прокладке водопровода упирались в дерево, делали обход. Если строительный кран при полном развороте мог обломать ветви, переставляли кран. Тем, кто возмущался этими «фокусами», напоминали: Владимир Ильич распорядился посадить под арест заведующего санаторием за бессмысленно срубленную елку. И ведь это было в очень трудное время да и леса тогда казались необъятными, неистребимыми.
Котельную вынесли за несколько километров от городка: сосна плохо переносит дым. Улицы похожи на аллеи. Все живое взяли под охрану. Белки перепрыгивают с сосен на балконы - дерзкие, даже нахальные белки, ранними летними рассветами шурующие на кухнях. Универмаг не самое тихое место в городке, но зверьки носятся подле его главного входа. Они неприкосновенны, как в Индии коровы.
Тропинки в лесу не сразу заливали асфальтом. Ждали, пока люди «проголосуют ногами», протопчут удобное, приятное для себя направление. И как же славно на этих тропинках! Перекликаются птицы, совсем рядом с асфальтом цветы, которые хотя и не занесены в Красную книгу, но уже вывелись в окрестностях многих городов.
Шумит над городом-лесом ветер с Обского моря, разносит ароматы сосновой хвои, скошенных лугов...
Сибирское отделение Академии наук или, сокращенно, СОАН, ведущее отсчет времени с домика в «Золотой долине», отпраздновало в 1982 году свой первый юбилей - четверть века. Юбиляра наградили орденом Ленина. Сегодня Сибирское отделение - это шесть десятков научно-исследовательских институтов и проектно-конструкторских организаций. Филиалы СОАН в нескольких сибирских городах.
Я был в Академгородке, когда в 1980 году здесь созвали Всесоюзную конференцию по развитию производительных сил Сибири. На совет о том, как мощному краю шагать к рубежам ХХ1 века, крупнейшие специалисты собрались в великолепном Доме ученых, где в зимнем садике цветут растения тропической Азии, а монументальные настенные панно воспроизводят сибирскую историю от наскальных рисунков пращуров до космических исследований.
Мы услышали на конференции, что в добыче топлива Сибирь догнала европейскую часть страны и Урал, вместе взятые, что нефти, газа, электроэнергии, угля, древесины и многого другого на сибиряка приходится больше, чем на жителя иных развитых капиталистических стран.
Когда я снова приезжал в Академгородок после юбилея, было уже немало сделано по программе «Сибирь», разработанной учеными на длительное время. Она состоит из более чем четырех десятков целевых программ, отражающих самые насущные потребности Сибири. Фундаментальные и прикладные исследования «работают», в конечном счете, для достижения общей цели.
Председатель СОАН, академик Валентин Афанасьевич Коптюг, на вопрос, в чем основные особенности программы «Сибирь», ответил так:
- Прежде всего в том, что она сочетает в себе жесткость плана и динамизм науки. Она словно живое существо, движущееся к цели и непрерывно корректирующее свое поведение по мере получения новых данных, новой информации. Это делает программу «Сибирь» совершенно особой, не имеющей аналогов в мировой практике.
Летом 1985 года Новосибирск вновь созвал Всесоюзную научную конференцию.
К концу века Сибирь должна давать примерно 70 процентов нефти и газа, свыше половины угля, не менее 18 - 20 процентов всей нужной стране энергии. Среди первоочередных проблем, решаемых сибирскими учеными,- топливно-энергетическая. Велика роль науки в использовании ресурсосберегающих технологий, высокопродуктивных технологий в сельском хозяйстве, в улучшении условий жизни и труда сибиряков.
Нужен, говорилось на конференции, новый подход к охране и использованию природных богатств Сибири. Здесь все еще преобладает экстенсивная система природопользования. Наука должна найти пути более рационального расходования природных ресурсов. И конечно, важнейшая задача сибирских ученых - сплав науки и производства.
