После встречи со школьными друзьями я зачастил в Новосибирск. И опять собирались вместе, делая вид, что не замечаем новых морщин. Ведь главное - мы все равно остаемся учениками Двенадцатой...
В последний приезд уже не искал я уголки старого «Сиб-Чикаго» и лишь снова ходил туда, где стоял наш дом. Все стало так, как обещал когда-то техник. Каменку упрятали в трубу. Искал вдоль бетонного откоса набережной хоть признаки речушки. В одном месте вода бурлила возле подводного отверстия. Неужто там веселая, теплая Каменка моих школьных лет?
И овраг замыли. Посадили в песок хилые елочки. От Каменки хоть труба осталась, от «нахаловки» - ничего, во всяком случае вблизи Оби.
Я пошел вдоль набережной, над которой недавно поднялась высотная гостиница. Там и новый речной вокзал, где можно полюбоваться панно во всю стену, иллюстрирующим алтайскую легенду о богатыре Сартакпае, стрела которого пробила в горах выход истокам Оби. Справился, не ходят ли речные трамваи или «ракеты» до обозначенного на туристской карте Обского моря - «места окончательного разгрома хана Кучума в 1598 году». Это ведь совсем недалеко от Новосибирска? И протянул в окошко карту.
- Не вы один интересуетесь,- ответило окошко справочного бюро.- Вообще-то катера ходят, только там ничего нет. В том смысле, что само место затоплено морем.
По бывшей долине Каменки вышел к перестраиваемому, расширяющемуся центру города. Там все новое, часть еще в работе. Меня поразило необычностью здание театра юного зрителя. Будто корабль с взметнувшимся парусом. «Парус» не просто для красоты, пояснили мне, в нем различные механизмы сцены. А сценический портал здесь больше, чем в театре оперы и балета. Слышал ли я, что сцена оперного, в свою очередь, не меньше, чем в Большом театре столицы?
Мне кажется иногда, что еще задолго до главных открытий своих природных богатств Сибирь как бы жила их предчувствием. Особенно было это заметно в Новосибирске, который хотя и утратил титул сибирской столицы, но сохранил размах, сохранил дерзость мечты.
Нынешний театр оперы и балета был задуман в тридцатых годах как здание, которое удивило бы не только театральный мир. Архитекторам и проектировщикам виделось грандиозное сооружение, где можно было бы ставить и «Лебединое озеро», и феерии с участием тысяч людей. Создатели проекта пытались угадать развитие искусства будущего.
По их мысли, новое здание должно было стать чем-то вроде храма науки и культуры - предусматривалось, что его технические устройства смогут создавать посредине зрительного зала либо арену, либо бассейн с водой, разделять помещения, превращать купол в экран. Подробностей проекта не помню, да к тому же его постепенно изменяли, отказываясь от одного, от другого.
Здание начали строить перед войной уже только для театра оперы и балета. Но его главные размеры сохранили. Достроенное вчерне, оно возвышалось над центром города.
Конечно, во время войны стройку приостановили? В том-то и дело, что нет! Надо было очень верить в Победу, чтобы в самые тяжелые дни Сталинградской битвы достраивать театр. Решение об этом приняло правительство.
В военные годы в недостроенном помещении театра разместили сокровища, которым поистине нет цены.
Эшелоны особого назначения доставили в Новосибирск из Москвы, которая подвергалась воздушным налетам, коллекции всемирно известных столичных музеев. Полотна Третьяковской галереи, Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Шедевры мировой и отечественной культуры. Часть экспозиций ленинградских музеев. Некоторые редчайшие экспонаты, относящиеся к истории музыки.
Места в театре было бы вполне достаточно - ведь зал рассчитывали на две тысячи зрителей, да был еще зал поменьше, да фойе, да подсобные помещения,- если бы под общим куполом не разместились уже многочисленные квартиранты: проектные институты, геологическое управление, радиокомитет...
Город к этому времени принял полсотни эвакуированных крупных заводов.
Население за несколько месяцев увеличилось едва не в полтора раза. Переселяли, уплотняли, переуплотняли людей, предприятия, школы. В большинстве школ ребята учились в три смены, в некоторых - в четыре, с семи утра до одиннадцати вечера.
Хранители музейных ценностей жили в подвалах театра. Главной их заботой были экспонаты.
Как поддерживать тепло в огромном помещении, как сохранять нужную влажность воздуха? Новосибирцы делали все, что могли. Но не всегда все, что было нужно. И для контроля сотрудники музеев с тревогой вскрывали ящики, проверяя сохранность полотен: не отсырели ли, не проник ли холод внутрь?
А может, зря затеяли перевозку Третьяковки, обошлось бы и так? Нет, не обошлось. Бомбы на здание галереи падали. И зажигательные, и фугасные. Были жертвы. Взрывы уничтожили дом во дворе Третьяковки, вспомогательные помещения и зал, где до эвакуации экспонировались полотна Боровиковского.
О тех, кто сберег сокровища, о работниках музея и сибиряках, помогавших им, стало известно лишь после войны.
Третьяковскую галерею вернули в Москву в 1944 году. Все экспонаты - а их было более 18 тысяч - оказались в полной сохранности.
Галерею торжественно открыли 17 мая 1945 года.
А пятью днями раньше поднял занавес Новосибирский театр оперы и балета. Его сумели достроить, набрали труппу к светлой весне Победы. На открытие театра съехались делегации из сибирских городов. Ведь это был первый в Сибири постоянный театр оперы и балета!
Открыли театр постановкой «Ивана Сусанина». Когда хор грянул «Славься!», победный этот гимн поднял в едином порыве весь зал.
Сибиряки кратко зовут театр Большим сибирским. Теперь он академический, как и его знаменитый столичный тезка. Большой сибирский объехал с гастролями десятки стран.
Серебристый купол театра царственно поднят над Красным проспектом. Рядом с ним, рядом со зданиями-башнями так скромен и не бросок перестроенный Дом Ленина. И тут же сквер Героев революции, где на братской могиле борцов за Советскую власть рабочая рука поднимает факел, как бы разорвав, расколов в могучем напоре бетонную прочнейшую глыбу.
Здесь белая плита на могиле сибирского Чапаева, партизанского вожака Петра Щетинкина, и надгробье Адриена Лежена, последнего ветерана Парижской коммуны, долго жившего в нашей стране и скончавшегося в Новосибирске. В 1971 году его прах был перевезен на родину к «Стене коммунаров» парижского кладбища Пер-Лашез.
Сквер - островок тишины в самом центре города, который со времен «Сиб-Чикаго» так и живет в несколько суматошной, деятельной спешке.
В следующий приезд не пойду я из этого сквера ни к автобусной, ни к троллейбусной остановке. Спущусь в подземный вестибюль станции метро «Площадь Ленина».
Ведь уже убирают с некоторых улиц ограждения с буквой «М», и буква эта рубиновым неоном станет приглашать к поездке под землей.
Вообще-то метро у нас дело обычное. Но не для Сибири. Новосибирское - первое к востоку от Урала. И строят его не совсем так, как в других местах. Например, станции подземки сооружают не под землей, а открытым способом. Геологические условия позволяют это делать. Так быстрее, дешевле, но сколько хлопот городу и горожанам! Пришлось закрыть сквозной проезд даже по Красному проспекту, и вообще в ожидании, когда перережут красную ленточку у входа на станции первой очереди, испытывать многие неудобства с транспортом. Однако народ не ропщет. Очень уж трудно без метро в городе, разметнувшемся на сорок с лишним километров вдоль и на двадцать пять - поперек, в городе, где скоро будет полтора миллиона жителей, а к концу века миллион восемьсот тысяч, если не больше.
Метромост - каких еще не строили нигде в мире. Обь широка, вместе с подходами к реке поезд должен пробегать около двух километров. А если на улице сорокаградусный мороз? При такой длине пробега вагоны долго не прослужат да и пассажирам будет ох как неуютно.
Поэтому в Новосибирске, где станции строятся открытым способом, мост, напротив, делается закрытым. Поезда пересекают реку в надводном тоннеле. Тоннель прямоугольный, с круглыми иллюминаторами. Зимой, когда тоннель отапливается, они закрыты.
Необычный мост и строят необычно. Я видел самое начало работ. Первые опоры стояли в русле у левого берега, и на них домкратами... надвигали тоннель. Так, наращиваемый секциями, почти километровый тоннель позднее, в 1985 году, достиг противоположного берега. Ну, а пристраивать к нему береговые секции уже не так сложно.
Прокладку сибирской подземки начинал отряд метростроевцев Ташкента. В свое время новосибирцы одними из первых отправили эшелон строителей в пострадавшую от землетрясений столицу Узбекистана.
Герб Новосибирска - в золотом квадрате факел, колос, шестерня: город отмечен в истории борьбы за Советскую власть, он - центр области с развитым сельским хозяйством, его индустрия выпускает больше машин и оборудования, чем вся дореволюционная Россия. На гербе и условное изображение орбит электронов в атоме, символизирующее особую роль города в развитии науки.
