Давно замечено, что большие заблуждения нередко предшествуют гениальным прозрениям, что перед грозными бурями воцаряется покой и безмолвие. В великосветских гостиных Европы устраивали свои представления различные фокусники от невежества, поражая экзальтированных барышень вызовом людей «с того света». А в естествознании уже начинался тот мощнейший взрыв, которому суждено было подвести черту под многовековыми исканиями человеческой мысли. 

 Как три удара вечевого колокола, грянули три замечательных открытия, вооружившие философию величайшими доказательствами. 

 Открытие закона сохранения и превращения энергии показало ее сугубо материальную природу и неуничтожимость. 

Чарлз Дарвин (1809 - 1882).

 Дарвиновская теория эволюции разжаловала человека из «царей природы», из «божественного творения» в земное существо, в творение природы, неразрывными нитями связанное с земной жизнью. 

 Открытие клетки продемонстрировало познаваемость природы, законов ее строения и еще раз подтвердило силу человеческого разума. 

 Миропонимание не могло больше оставаться на старых позициях. Наука услышала имена Карла Маркса и Фридриха Энгельса. 

 Перевернув гегелевскую идеалистическую диалектику «с головы на ноги», исходя из того, что вся природа движется «в вечном потоке и круговороте», что человек есть часть природы, Маркс осуществил свой анализ подлинно человеческого отношения к природе, выражающегося в труде, в общественно-исторической практике. Законы диалектики приобрели в его трактовке свое истинно универсальное значение. Природа предстала «неорганическим телом человека», а вечное противоречие между миром людей и миром природы - как взаимоотношения между частью и целым. 

 Нельзя не подчеркнуть, что Маркс шел к своим открытиям вовсе не от естествознания. Он рассматривает природу через призму общества. Прежде всего, с точки зрения общественных ситуаций, процесса производства, лежащего так или иначе в основе любого проявления жизни общества, и его воздействия на природу, решает Маркс вечную проблему «человек-природа». Невозможно, считал он, дойти «хотя бы до начала познания исторической действительности, исключив из исторического движения теоретическое и практическое отношение человека к природе...» 

 Таким образом, только в марксизме проблема взаимоотношений общества и природы впервые получила реальную отправную точку исследования. Марксизм снял с этой проблемы мистическую завесу и открыл взаимодействие между ее двумя сторонами как общественную практику. Следовательно, именно общество определяет, регулирует и контролирует эту практику, исходя из своих материальных возможностей и намечаемых целей, своего характера и своего духа, сообразуясь со своим мировоззрением. Иными словами, впервые был дан не просто философский, но и социологический анализ проблемы, впервые было сказано, кто хозяин на этой земле и кто отвечает за ее состояние. А это уже влекло за собой логичный вывод о том, что гармонизация природопользования - это, в первую очередь, гармонизация общественных отношений, отношений между людьми. 

Карл Маркс (1818 - 1883).

 Показав, что капитализм производит не только громадное материальное богатство, но и универсальное отчуждение - он отчуждает человека от предмета, продукта и процесса его труда, человека от человека, человека от общества, человека от природы, - Маркс определил и главное условие снятия этого отчуждения. Это условие заключается в со-здании такого общества, в котором мог бы сформироваться человек, способный действительно утверждать и присваивать «человеческую сущность природы» и всесторонне развивать свою природную сущность. Только в такой общественной обстановке может восстановиться нарушенное единство мира людей и мира природы, осуществиться, как говорил Маркс, гуманизм природы и натурализм человека. 

 То, что миропонимание Маркса и Энгельса было колоссальным по своему значению и, главное, верным шагом науки вперед, найдет потом убедительное подтверждение в историческом опыте социализма, в концепциях советского ученого В. И. Вернадского, в жизни всего человечества. 

 То, что это миропонимание было не просто объяснением действительности,но и объяснением связи прошлого, настоящего и будущего, становится все яснее. То, что оно исходит из глубочайших потребностей всего человечества, стало бесспорным. 

Фридрих Энгельс (1820 - 1895).

 Но если даже кантовское или гегелевское миросозерцание находилось в противоречии с оголтелым утилитаризмом буржуазного общества, то уж совсем непримиримыми со всем духом, со всей системой ценностей капитализма были Марксовы объяснения мира. И буржуазная мысль соответственно отреагировала на них, предложив человечеству свои концепции. В 1878 году Чарлз Пирс, американский философ, впервые произнес слово «прагматизм». Через 20 - 30 лет это было уже мощное философское течение, во многом определявшее американский образ жизни, мыслей, действий. 

 Прагматизм, по сути дела, не несет в себе философии природы, точнее, берет природу лишь как пассивный, покорный воле человека объект. Это - философия успеха, философия действия. Именно успеху, действию подчиняет прагматизм все - и истину, и религию, и материю, и природу. Выдавая себя за «средний, примиренный путь философии», прагматизм оправдывает, я бы сказал, подход американского Запада ко всему, что нас окружает. Теории в прагматической трактовке имеют прежде всего инструментальный, приспособительный смысл: истинность теории прямо пропорциональна ее успеху (как будто история не дала самых ярких примеров обратного. Взять хотя бы религию!). Если окажется, что религиозные идеи имеют ценность для действительной жизни, то они, с точки зрения прагматизма, будут истинны. И вообще истина - это всего лишь разновидность благого, следовательно, то, что не благо, - не истинно. 

 И наконец, итог: «Истиной прагматизм признает то, - и это единственный его критерий истины - что лучше всего «работает» на нас...» 

 В таком же ракурсе рассматривается материя: «Покажите нам материю, которая сулит нам успех, - то есть такую материю, которая в силу своих собственных законов должна вести нас все ближе к совершенству, - и всякий здравомыслящий человек станет поклоняться и почитать эту материю...» 

 Примерно так же характеризуется знание: «Мы допускаем, что Япония существует, даже и не бывши никогда в ней, потому что полезно так думать», потому что «истинное», говоря коротко, это «просто лишь удобное в образе мышления, подобно тому, как «справедливое» - это лишь удобное в образе нашего поведения». 

 Что же касается мира, то в прагматизме он предстает перед нами «гибким и пластичным, ожидая последнего прикосновения наших рук. Подобно царству небесному, он охотно переносит человеческое насилие». То есть мир, приравненный «к царству небесному», объявляется, с одной стороны, неуязвимым, защищенным от человека высшей волей, а с другой - объектом человеческого насилия, которое для мира безболезненно. 

 Прагматизм, таким образом, дает совершенно неограниченную, ничем не регламентируемую свободу произвола как в области духовной, так и в реальности. Это теоретическое обоснование делячества, нахрапистости, утилитаризма. Это индульгенция на все грехи, совершенные капитализмом. Это, наконец, призыв и дальше действовать так же, творить прежнее насилие над миром, хотя сама жизнь, само состояние природы давно уже опровергли правомерность такого подхода. Опровергли, но, к сожалению, не отменили. Ибо только общество, только человек, правильно, научно оценив развитие своей мощи и состояние внешнего мира, может изменить практическое отношение к нему.