Гигантская чаша арены «Мехико» заполнена до краев. Голоса людей сливаются в общий размеренный гул, и какая-то необъяснимо напряженная атмосфера царит на трибунах. Десятки тысяч зрителей с нетерпением ждут начала корриды - храброго поединка человека с быком.
Закончился торжественный парад участников боя быков. И судьи в черных средневековых плащах и шляпах, украшенных пышным султаном перьев; и герои дня - статные тореро, искрящиеся золотом и серебром своих нарядов; и громоздкие пикадоры, словно тяжелые неуклюжие куклы, восседающие на обвитых попоной лошадях,- все, кто только что прошел по арене в медленном церемониальном марше под звуки испанского пасодобля и шумные приветствия публики, располагаются на своих местах.
Теперь тысячи глаз устремлены на маленькие воротца, отделяющие узкий черный коридор от арены. И вот они открываются.
Напряженная тишина разрывается громкими восклицаниями. На песчаный круг арены вихрем врывается огромный бык: Он бешено мечется из стороны в сторону. И вдруг, заметив что-нибудь красное, стремительно бросается, и ударяется рогами в дерево барьера, и, тотчас отпрянув, галопом несется назад. Бык в яростном исступлении, как-то растерянно и бесцельно кружится по арене - зачем его вытолкнули в этот людской шум, что будут с ним делать? И наконец он замечает противника. Человек с розовым плащом выходит из-за барьера и останавливается в ожидании. Бык стремглав кидается на него. Коррида началась.
Бой быков развивается по строго установленному регламенту, стихийно сложившемуся на протяжении веков. За порядком и временем каждого акта корриды строго наблюдают судьи. Первыми на арене появляются пеоны - помощники тореро, которые входят в его «куадрилью», группу людей, постоянно участвующих с ним в представлении. Они как бы играют с быком, заставляя его проявить бойцовские качества. Тореро, или, как его еще более профессионально называют, матадор, стоя за барьером, внимательно наблюдает за поведением будущего противника. Это, так сказать, пролог корриды.
А первый ее акт начинается с появлением пикадоров. Их двое. Один за другим они медленно выплывают из ворот на сильных лошадях с длинными пиками наперевес и следуют вдоль барьера. У лошади завязаны глаза, специальная стеганая попона оберегает ее от смертельного удара рогов. Многие, впервые присутствующие на бое быков, думают, что пикадорам - в седле, да еще с острым копьем - безопаснее, чем другим участникам корриды. Но это не так. У них тяжелая и рискованная миссия. Не всегда удается сдержать натиск быка, вонзив пику в его спину. Часто бывает, что пикадор не удерживается на лошади после сокрушительного тарана животного, падает на землю, и смерть витает над его головой. И лишь вовремя подоспевшие пеоны спасают ему жизнь, обрушивая на быка розовый ураган своих плащей и отвлекая его в сторону.
Окончен первый акт (или терсио, как называют его испанцы), и на арене - бандерильерос. Они становятся вдалеке от быка и, взмахивая бандерильями - двумя легкими палочками с крючком на конце,- привлекают его внимание. Затем бегом устремляются к нему и ловким движением вонзают бандерильи в спину животного. Эта процедура повторяется трижды.
Но вот звучат фанфары, возвещая о том, что наступает заключительный, самый главный этап корриды. На арену выходит тореро. Как в старые времена, он совершает обряд «посвящения»: в реверансе преклоняет колено перед публикой и грациозным жестом бросает шляпу на трибуну - тому человеку, которому посвящает свой бой. Любопытно, что бык, будто понимая торжественность момента, стоит спокойно в отдалении и мирно наблюдает за всем происходящим. И, только оказавшись лицом к лицу с матадором, он делает рывок вперед.
Первая схватка. Левой рукой тореро поднимает на шпаге мулету - красное полотнище - и, не двигаясь с места, пропускает рога рядом с грудью. Бык по инерции проскакивает вперед, но потом снова кидается на красное. Теперь тореро пропускает его справа, затем со спины. И так десять - двадцать раз, в различных вариантах.
Есть множество приемов «игры» с быком: «натураль», «редондо», «фароль», «тринчерилья», «манолетина»... Все зависит от того, где находится мулета в момент нападения быка и какую позу принимает тореро. Эти приемы складывались столетиями, и только большой знаток корриды может по достоинству оценить искусство торирования. Иногда кажется, что тореро смел и ловок. А публика свистит - значит, грубы его приемы, неправильны движения. И понять это может лишь тот, кто много и много раз наблюдал это необыкновенное зрелище.
Если после всех блестяще выполненных упражнений тореро удается убить быка первым же метким ударом в «крест» - между третьим и четвертым позвонком от головы,- то публика награждает победителя бурей оваций. Когда бой проведен особенно талантливо и отважно, настоящий взрыв энтузиазма прокатывается по трибунам. Люди встают, машут белыми платками. На арену летят шляпы, цветы, пиджаки, сумки - все, что находится под рукой. И судья, высший арбитр, вручает тореро награду: одно или два уха убитого быка, а за самый блестящий бой - уши и хвост. Сопровождаемый громом рукоплесканий, победитель делает круг почета. А нередко его несут на руках ликующие поклонники.
Нет большего счастья для тореро, чем завоевать признание зрителей. Мне довелось беседовать со знаменитым испанским матадором Антонио Ордоньесом незадолго до выхода на арену, и он сказал, что не личная судьба (у него более двадцати шрамов на теле), а впечатление, которое он произведет на публику, вот что больше всего волнует его перед боем. Помню, как переживал свой триумф популярный тореро Мексики Хоселито Уэрта: после красивейшей и мужественной схватки с быком по имени Спартак, вызвавшей неистовую реакцию трибун, он не мог говорить в микрофон - слезы душили ему горло. Спартаку же за смелость и умение драться решили (редчайший случай!) сохранить жизнь, а некоторые фанатики корриды даже предложили соорудить ему памятник.
Но не всегда гак радостно завершается напряженное единоборство человека с быком. Неточное движение - и тореро, обхвативши голову руками, лежит на земле. Один удар рогом - если не в живот и не в голову - это обычно только рана, или корнада, как называют ее по-испански. Замешкался человек, растерялся, не успели пеоны розовыми плащами отвлечь животное, и тогда уже трагедия почти неизбежна. Вторая корнада нередко бывает смертельна.
Среди тех, кто мало знаком с боем быков, бытует мнение, что несчастные случаи крайне редки на арене, что это вещь будто бы исключительная, как, например, катастрофа самолета. Достаточно пробежать хронику, посвященную бою быков и публикуемую в каждой крупной газете, чтобы убедиться в совершенно обратном. Редко не встретишь там сообщения о несчастье, приключившемся с тореро где-нибудь в Испании или Латинской Америке. А ведь пишут газеты только о знаменитостях. Сколько же безвестных молодых людей, готовящих себя к большим корридам, сколько бедных провинциальных парней, пытающихся в одиночку где-нибудь в поле постичь трудное мастерство торирования, чтобы потом когда-то (кто знает, может быть и повезет?) блистать на столичной арене,- сколько их стало жертвами жестоко-красивого искусства, часто именуемого в народе «праздником храбрых»!
«Кровь и песок» - так озаглавил свой роман, посвященный жизни тореро, знаменитый испанский писатель Бласко Ибаньес. «Смерть после полудня» - назвал одно из своих ранних произведений Эрнест Хемингуэй, которое по праву может служить классическим образцом литературы о бое быков. А вспомним трагическую судьбу героя известного мексиканского фильма режиссера Бунюэля «Тореро». И всегда людей искусства, бравшихся за воплощение этой темы, привлекал драматизм ситуации - смелая и красивая игра человека со смертью.
В этом, собственно, и сущность корриды: тореро и все участники боя быков демонстрируют свою отвагу. Но это не грубая бравада, а сложное и тонкое искусство, требующее знаний, ловкости, выносливости, решительности, самообладания, физической силы и той исключительной реакции на движения быка, которая дается от природы. И поэтому, когда говорят о таланте матадора, имеют прежде всего в виду его способность почти неосознанно, интуитивно, молниеносно определять повадки своего дикого противника.
Не всегда торирование было искусством. Истоки его уходят в далекое прошлое, к началу нынешнего тысячелетия. В те времена испанская аристократия любила показать свою удаль в самой обыкновенной драке с быком. Рыцарь садился на коня и, чтобы продемонстрировать перед коллегами - идальго свое умение держаться в седле и орудовать рапирой - необходимые качества воина в ту далекую пору,- убивал кидающееся на него животное. Обычно такие состязания устраивались по случаю свадьбы именитых особ, рождения королевских наследников, военных побед или религиозных празднеств. Это было времяпрепровождение аристократической знати, имевшее нечто общее со средневековыми рыцарскими турнирами. По свидетельству исторических документов, первое из таких состязаний относится к 1135 году, когда состоялась коронация Альфонса 7.
Спустя шесть-семь веков торирование перестает быть забавой лишь феодальной аристократии. Оно завоевывает популярность на народных гуляниях, где человек уже борется с быком не на лошади, а стоя на земле. Однако это зрелище не имеет еще ничего общего с современной корридой. Никаких правил боя не существует, и каждый дерется, как ему вздумается. Главное - показать храбрость, а остальное не представляет никакого интереса. На быка нападают, как на дикое животное во время охоты. Основная цель - убить его, а сколько нанесено ран и куда - неважно. Да и оружие самое разнообразное: кинжал, шпага, серп...
Такая анархия царила в правилах торирования до тех пор, пока наконец один из участников состязания с быками испанец Франсиско Ромеро не установил определенный регламент боя. Именно он впервые появился на арене с мулетой, которая становится отныне неотъемлемым атрибутом корриды. Постепенно складываются нормы поведения участников боя быков, различные приемы торирования, состязание разбивается на три периода, и к середине 18 века «праздник храбрых» уже имеет все основные черты, присущие ему в наше время.
Появляются и теоретики корриды. Они стремятся обобщить опыт прошлого и создать более или менее стройную систему ведения боя быков. Искусство настоящего тореро, пишет, например, Луис Аккуарони в книге «Бой быков», должно включать в себя три элемента - технику, эстетику и «внутреннее чувство». «Что касается техники,- отмечает автор,- то она свойственна каждому виду искусства. Искусство - это творчество, а любая форма творчества неизбежно должна подчиняться определенным законам. В этом смысле торирование, уже со времен Франсиско и Педро Ромеро,- это классическое искусство, опирающееся на принципы и каноны, выработанные в далеком прошлом. И надо думать, что они не будут изменены. Техника заключается в том, как, где, зачем и когда надо нанести удар. На любом этапе схватки с быком техника обязательно должна складываться из этих четырех моментов».
Далее Луис Аккуарони подчеркивает, что, как любое искусство, бой быков оказывает эстетическое воздействие на публику: тореро не только рискует жизнью, но делает это красиво - так, чтобы красота движений, грация и пластика матадора покорили зрителей.
Третий элемент торирования - «внутреннее чувство» - относится к области эмоциональной. Тореро как бы превращается в артиста и перед лицом опасности создает драматическую ситуацию, которая производит сильное впечатление на тех, кто наблюдает за боем быков.
Можно соглашаться или не соглашаться с тем, что утверждают теоретики и почитатели корриды, каждому дано право выразить свое отношение к ней - плохое или хорошее. Но никак нельзя отрицать, что речь идет о многовековом искусстве, сложившемся у некоторых народов латинских стран - пусть необычном, пусть для некоторых неоправданно грубом и даже жестоком. С тех пор как существует бой быков, у него всегда были сторонники и противники. Одним казалось, что на «празднике храбрых» проявляются замечательные качества человека - смелость, ловкость и сила. Другие утверждали, что в цивилизованном обществе нельзя допускать столь «варварского» зрелища, будоражащего «животные инстинкты» у толпы.
Это, разумеется, крайние полюса. Здесь не принимаются в расчет национальные традиции и поныне питающие любовь к корриде у миллионов испанцев и латиноамериканцев. Как любители цирка не замечают у дрессировщика «издевательства» над диким инстинктом животных и «бессмысленного» риска воздушных акробатов под куполом, так и поклонники боя быков не видят в нем «жестокости». «Разве лучше прикончить быка на бойне? - совершенно искренне сказал мне один испанец. Ведь на арене животному дают возможность показать свое умение защищаться от человека, и если он это делает с блеском, ему сохраняют жизнь!» Нередко в споре со своими оппонентами сторонники боя быков приводят простой и, как им кажется, убедительный аргумент: «Ежели «не морально» убивать животное на публике, то следует запретить спортивную стрельбу по летающим уткам, не разрешать спортивную охоту и даже рыболовство».
Думается, что не следует упрощенно рассматривать искусство корриды. Такой же точки зрения придерживался Эрнест Хемингуэй, который с огромным мастерством передал мир тех, кто всю свою жизнь красиво играет со смертью. «За десять лет он более тысячи раз присутствовал на корридах,- пишет мексиканский публицист Барриос Гомес об «испанском периоде» жизни писателя,- и пришел к убеждению, что «праздник храбрых» нельзя расценивать как что-то примитивное, варварское, жестокое и уж тем более как спорт. Это - нечто в высшей степени сложное...» Хемингуэй искренне восхищался мужеством талантливых тореро и проделывал сотни километров, чтобы всего несколько часов провести вблизи арены. Многие прославленные испанские матадоры были его друзьями.
Эрнест Хемингуэй был близко знаком и с одним из выдающихся тореро нашего времени Антонио Ордоньесом, не раз посещавшим Мексику. С ним, однако, мне было нелегко встретиться: личная жизнь матадора подчиняется жесткому регламенту - подготовка к корриде, отдых после боя, переезд из города в город, общение с друзьями по профессии. Все же он выкроил время, и мы беседуем у него в номере в роскошной гостинице «Президент». Антонио Ордоньес держится просто, хотя, видимо, и устал немного от постоянных визитеров - поклонников, журналистов, деловых людей, приятелей...
- Лично для вас„Антонио, чем является бой быков?
- Самым главным, что есть в моей жизни.
- Как вы думаете, коррида - это искусство или спорт?
- Торирование - это искусство, но такое, которое сопряжено с очень большой опасностью, с сильным риском.
- Значит, тореро в какой-то степени артисты?
- Ну, разумеется. Есть тореро, которые стремятся выразить на арене во время боя то, что сами они чувствуют... Думаю, что в основе своей торирование,- это выражение чувств.
У Антонио Ордоньеса есть свое мнение насчет теории о «жестокости» боя быков, которое он не раз высказывал.
- Я бы не сказал, что это жестокость, потому что на арене мы видим искусство... Я, например, считаю, что более жестокое зрелище, когда два человека избивают друг друга кулаками, как это бывает в боксе.
Тореро «номер один», как иногда величают Ордоньеса, с большой теплотой отзывается о Хемингуэе, который был большим другом его отца, прославившегося в свое время по всей Испании как маэстро корриды. Писатель восхищался искусством молодого Антонио и много лет не пропускал почти ни одного из его боев.
- Это был человек безграничной доброты, человек огромного сердца,- говорит Ордоньес о Хемингуэе.
Антонио Ордоньес принадлежит к классической школе торирования, сохраняя в незыблемости ее традиции и законы. Но есть тореро, которые решительно отходят от старых канонов и провозглашают, если так можно выразиться, «свободу творчества». И среди них, вне всякой конкуренции, на первом месте стоит Мануэль Бенитес «Эль Кордобес», популярнейший во всем мире испанский матадор из города Кордобы. (Сейчас он навсегда ушел с арены.) Он демонстративно отверг установившиеся правила корриды и проводил бой быков в собственной «вольной» манере. Его отчаянная храбрость, вызывающее пренебрежение к опасности всегда покоряли любителей острых ощущений, особенно молодежь. А приверженцы классического стиля недовольно ворчали: «Цирк какой-то. Модерн. Рок на арене».
Но как бы там ни было, слава «Эль Кордобеса» достигла зенита. Из бедного неграмотного испанского паренька, промышлявшего случайными заработками, он превратился в миллионера. По его словам, он имеет «максимум максимального» - скотоводческие фермы, имения, отель, автомобили, собственный самолет. Говорят, что «Эль Кордобес» за месяц успевал иногда участвовать в тридцати корридах.
Несмотря на огромную популярность, завоеванную смелой и дерзкой манерой сражения с быком, «Эль Кордобес» до сих пор не имеет сколько-нибудь известных последователей. На аренах Испании и Латинской Америки господствует традиционная школа торирования, сохраняющая в основном те приемы корриды, которые складывались веками. Будут ли они изменены под напором новых веяний, исчезнут ли они совсем - покажет будущее. А пока - это статистически подтверждено - бой быков не теряет приверженцев, а даже расширяет свои географические границы, как показали выступления испанских тореро в городе Хьюстоне,- первый «праздник храбрых» на территории Соединенных Штатов за всю их историю.
