В кондитерской «Глобо», где продаются самые дорогие и вкусные пирожные, вывешен пожелтевший от времени счет на имя Порфирио Диаса. Поначалу я усомнился в его подлинности. Но затем убедился, что он действительно принадлежит бывшему диктатору, который заказал себе бутылку шампанского и сладостей. Как-то не верилось, что человек, распродавший чужеземцам богатства страны, этот «железный Порфирио», был столь щепетилен в своих торговых расчетах.
Да и реклама для этого кондитерского заведения, с моей точки зрения, сомнительная: Диас известен как одиозная фигура в истории Мексики, как жестокий палач свободы, который широко открыл ворота государства иностранному капиталу.
Однако позже я понял, что имя диктатора еще дорого кое-кому в Мексике,- многим нынешним земельным баронам и финансовым тузам, связавшим свою судьбу с долларом, хотелось бы вернуть прошлое. Почтение к диктатору Диасу всегда существовало подспудно и вдруг однажды прорвалось наружу по самому незначительному поводу. В газетах неожиданно поднялась шумиха вокруг праха мексиканского тирана, захороненного на одном из парижских кладбищ. Нашлись люди, которые рьяно призывали привезти останки диктатора из-за океана и с почестями предать их земле в мексиканской столице.
Тридцать лет самодержавно правил Порфирио Диас мексиканской политикой. Конец прошлого века совпал с ростом империалистических устремлений Соединенных Штатов. И естественно, что американские капиталисты вслед за своими британскими партнерами обратили взор на южного соседа. Началось - как принято тогда было говорить - «вторжение американского доллара». Президент-диктатор Диас был верным сыном своего реакционного класса - латифундистов и богатых купцов, получавших выгоды от сотрудничества с иностранным капиталом Чужеземные предприниматели чувствовали себя в Мексике как дома. Железные дороги, нефть и другие богатства переходили к ним в руки.
Под защитой суровой тирании Диаса крупные помещики дали волю своей грабительской инициативе. Общинные земли крестьян-индейцев присваивались ими путем всевозможных юридических махинаций, а то и с помощью грубого произвола. Как писал известный мексиканский историк и писатель Хосе Весконселос, во времена Диаса шестнадцатимиллионный народ лишили его земель, вод, нефти и рудников, пытались отнять у него будущее.
Но в недрах общества зрели силы сопротивления антинародной диктатуре. Росло недовольство нарождавшегося капиталистического класса. Народная ненависть к эксплуатации и бесправию готова была перерасти в борьбу.
И 20 сентября 1910 года вспыхнула революционная буря. Целых семь лет она сотрясала страну, то спадая под натиском феодально-империалистических сил, то набирая силу с победой народно-крестьянских армий Панчо Вильи и Эмилиано Сапаты. Используя слабость рабочего класса и крестьянства, буржуазия Мексики установила свое господство. Но традиции буржуазно-демократической революции, изменившей направление мексиканской истории, оставили неизгладимый след в жизни страны.
