Каждое научное открытие имеет своего автора, но подготовлено оно всем предшествующим ходом науки. Оно может быть несвоевременно, как бывает иногда несвоевременна мысль, мелькнувшая в нашем сознании, но наступает момент - и открытие занимает свое место в ряду других, выстраивающих своеобразную «лестницу познания».
К тому времени, когда А. В. Шнитников собрал материал о периодических возмущениях нашей биосферы и установил протяженность и периодичность ритма, мысль о зависимости жизни на нашей планете от космических факторов, в первую очередь от Солнца, насчитывала достаточно долгую историю. Циклы природных явлений продолжительностью 30 - 35 лет были обнаружены в 1890 году австрийским ученым Брикнером. В 1901 году американец А. Дуглас, исследуя годовые кольца деревьев, обнаружил одиннадцатилетний цикл изменения погодных условий, связанный с одиннадцатилетним циклом солнечной активности. Выдающийся советский ученый В. И. Вернадский на своих лекциях в Сорбонне перед первой мировой войной подчеркнул, что «биосфера - планетное явление космического характера». Но самый серьезный шаг был сделан в 20-х годах нашего века замечательным исследователем и основателем новой области науки - гелиобиологии- А. Л. Чижевским.
Опираясь на огромный фактический материал, полученный из области биологии, медицины, истории, статистики, астрономии, метеорологии, Чижевский показал, что жизнедеятельность всех организмов от растения до человека, течение всей жизни на Земле и здоровье каждой отдельно взятой клетки зависит от состояния Солнца, его активности, выброса частиц, колебания напряженности магнитного поля.
Солнце живет многими ритмами. Самый краткий из известных солнечных ритмов - 27 дней, период обращения Солнца вокруг своей оси; большие ритмы насчитывают сотни тысяч лет. Каждый из них выполняет свою роль в земной биосфере. Они определяют урожайность земных полей, погоду, осадки; от них зависят вспышки эпидемий, сердечно-сосудистых заболеваний, психических расстройств; они управляют размножением и миграцией животных и многим другим. Каждое из перечисленных событий связано с определенным ритмом, а это значит, что события можно предсказать - вплоть до извержения вулканов.
Удивительно интересная книга А. Л. Чижевского «Земное эхо солнечных бурь» и многие его статьи послужили основанием для нового взгляда не только на зависимость земной биосферы от Солнца, но на природу жизни и природу самого человека.
Между тем «солнечный ветер», несущий солнечное излучение, не одинок в своем влиянии на нашу планету. Даже сквозь защитную подушку атмосферы на нее изливаются потоки частиц из глубин космоса. Ее потрясают возмущения собственного магнитного поля, сбивающего ориентацию у пчел и птиц, влияющего на проницаемость мембраны живой клетки, а вместе с тем и на обмен веществ в организме. Нас держит в объятиях гравитация, на которую воздействуют своим движением планеты Солнечной системы.
По-видимому, астрологи прошлых веков были не так глупы, как это кажется нам, когда пытались предсказывать будущее по движению планет...
В 1957 году в «Записках Географического общества СССР» была напечатана книга А. В. Шнитникова «Изменчивость общей увлажненности материков Северного полушария». Проанализировав оказавшийся в его распоряжении материал, ученый пришел к заключению, что ритмы, влияющие на биосферу Земли, по своей продолжительности могут быть объединены в три группы. Первая группа самых коротких ритмов связана с неравномерностью облучения Земли из космоса, их роль в эволюции биосферы незначительна, она ограничивается атмосферой. Вторая группа обусловлена колебаниями солнечной активности и воздействует на атмосферу и магнитное поле Земли, являясь наиболее важной для живых организмов. Третья группа ритмов связана с неравенством сил тяготения. Они-то и управляют всем комплексом биосферы во времени и пространстве, воздействуя на атмосферу - воздушную оболочку Земли, гидросферу - водную оболочку и литосферу - земную кору.
К последней группе принадлежал и ритм с периодичностью 1800 - 1900 лет. Его кульминационные фазы совпадали по времени с так называемыми периодами констелляций, когда Солнце, Луна и Земля оказывались на кратчайшем расстоянии друг от друга, располагаясь на одной прямой. В это время возникают грандиозные приливы, бури, грозы. Внутренние волны в океане поднимают к поверхности огромные массы холодной воды, охлаждая атмосферные потоки, резко нарушая их циркуляцию, обрушивая на сушу холодные ливни и снегопады. Такое противостояние планет длится около двух столетий, затем они расходятся, биосфера постепенно успокаивается после очередной «встряски», но плоды ее для материков самые благотворные. И запаса влаги, правда, с трудом, но все же хватает до момента следующего противостояния планет и Солнца. Сложность заключается в том, что точно установить время следующей констелляции почти невозможно. Луна постоянно испытывает воздействие различных космических сил, скорость ее движения то возрастает, то замедляется, и определить ее положение в пространстве относительно других планет для прошлого и будущего оказывается затруднительным.
Первопричина, как и следовало ожидать, оказалась проста. Первоначальный импульс, вызывающий внутреннюю приливную волну в Мировом океане, похож на брошенный в пруд камешек, от которого разбегаются круги. Они отражаются от листьев кувшинок, коряг, берега, накладываются друг на друга, усиливаются, где-то гаснут, и вот уже чуть заметная рябь охватывает всю поверхность.
Констелляции вызывают не только неравенство сил тяготения. Сближение Земли и Солнца, а также других крупных планет способствует солнечным приливам и возрастанию солнечной активности, воздействующей уже непосредственно на все живое.
Долгое время подобные констелляции планет казались единственно возможной причиной столь сокрушительных увлажнений и иссушений. Однако они не могли объяснить некоторую географическую неравномерность возникающих последствий, в частности, для Азии, где явления иссушения проявляются с особенной силой, а в ряде случаев опережают расчеты. Эту особенность попытались понять геофизики, изучающие структуру нашей планеты.
Согласно последним представлениям, магнитный центр Земли представляет собой некое твердое «субъядро», плавающее в жидком ядре. Расчеты его положения за период с 1829 по 1965 годы позволили установить, что магнитный центр Земли перемещается по замкнутой эллиптической орбите за период от 1200 до 1800 лет. Приводя эти данные на третьем Всесоюзном совещании по ритмике природных явлений, советские геофизики И. М. Пудовкин и Г. Е. Валуева предположили, что в условиях Средней Азии, где отмечены максимальные изменения силы тяжести, дрейф этого «субъядра» периодически, каждые 1200 - 1800 лет, создает устойчивые антициклонические условия, сопровождаемые длительными и губительными засухами, которыми можно объяснить «великие переселения народов» с этих территорий.
Это означает, что перед нами источник нового, близкого по протяженности и действию ритма, который - вероятно - находится в известной зависимости от констелляций планет, но в свою очередь может усиливать или сглаживать их воздействие.
«Ритмичность присуща широкому кругу явлений космического, геофизического и биологического характера,- пишет Е. В. Максимов, один из многих последователей А. В. Шнитникова.- Ритмические явления известны в состояниях звездной и солнечной активности, активности кометно-метеоритных потоков, в активности планет Солнечной системы, в колебаниях магнитного поля Земли, вероятно, в колебаниях естественной радиоактивности Земли, в явлениях, протекающих в земной коре (литосфера), в атмосфере, гидросфере, биосфере... Среди внутривековых известны добрых полтора десятка ритмов продолжительностью от 2,7 до 30 - 40 лет, среди вековых - не менее шести ритмов продолжительностью от 160 до 1800 - 1900 лет. Т. Карлстрем упоминает ритмы продолжительностью в 40 800, 20 400, около 3400, 1700, 1133, 567 и 283 года, а В. А. Зубаков - в 370 000, 185 ООО, 90 000, 40 000, 21 000, 3700 и 1850 лет... Явление ритмичности относится к числу фундаментальных закономерностей природы. Отрицание ритмичности невольно приводит к признанию непознаваемости развития природы в целом. Бесплодный эмпиризм, регистрирующий лишь флуктуации*, физическая реальность которых неоспорима, не может явиться основой для создания общей теории Земли - фактически той цели, к которой вольно или невольно стремится современная наука...»
...От описания к анализу - таков, казалось бы, незыблемый путь науки. Но где-то посредине - не между, а сбоку, параллельно, над процессом,- должно присутствовать то неведомое, что превращает собрание фактов в систему, наблюдаемые факты - в закон. Открытие ритмичности явлений Вселенной, определяющей как бы ее внутреннюю структуру, на мой взгляд, соизмеримо с открытием атома, Периодической системы элементов, выведением теории относительности или эффектом Доплера. Я называю их потому, что открытие каждой из таких закономерностей вносит не в науку только, но в человеческое сознание иную, чем раньше, картину мира, требующую отказа от прежних представлений, методов, и, в какой-то степени, предполагаемого результата науки.
Подобная переориентация, переоценка ценностей, требует не только гибкости ума, широты кругозора, но и мужества критически взглянуть на себя и на свое дело. Школярам, выросшим на системе Птолемея, точка зрения Коперника представлялась смехотворной. Периодическая система Д. И. Менделеева была принята и использована не столько сверстниками великого ученого, сколько их - и его - учениками.
Впервые в истории системы ритмов дали возможность самых разнообразных прогнозов с гарантией, что результаты всегда окажутся в пределах предсказанных отклонений. «Ведущий» 1800 - 1900-летний ритм А. В. Шнитникова дает четкое представление, что именно нам следует ожидать от природы в ближайшие столетия и как следует поступать, чтобы грядущие перемены не застали нас врасплох, чтобы мы их не ускорили своими опрометчивыми и скоропалительными решениями...
Когда этот конечный вывод предстал передо мной в своей четкости и категоричности, я почувствовал, что наука, которой занимался все прошедшие годы, открывая, подобно неведомым островам и континентам, новые для себя области знания, далеко не проста и не объясняется одним любопытством человека к прошлому. Во всем этом - в романтике поиска и открытий, в трепете раскопок, мучительных поисках решений, казалось бы, никому из окружающих не нужных вопросов - заключен глубокий смысл, обращенный не к прошлому, а к будущему.
Во имя этого будущего только и стоит изучать слои Земли, продираться сквозь дебри давно погибших лесов, считать на их пнях годовые кольца, прислушиваться к глубокому и ритмичному дыханию биосферы. Ее ритмы накладываются друг на друга прихотливой сеткой, в противоборстве сил перекраивают материки, разрушают горы, иссушают моря, поджигают леса и степи, расстилают над землей пелену дождя и тумана. Но сквозь эту круговерть стихий, сквозь жару, холод, наводнения, пустыни, болота, оледенения упрямо идет маленький смертный человек, пытающийся понять свое место, свое назначение в этих ритмах космоса. Он падает под его ударами, передает свою эстафету другим, но каждый раз встает более сильным, более понимающим, чем прежде, ощущая свою общность со всем миром, который его создал, выпестовал в «грозе и буре» и для которого он вовсе не безразличен - он, Человек.
