Меню сайта
Категории раздела
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » Статьи » Археология

2
 Напротив кремля Ростова Великого на озере Неро лежит Рождественский остров. Низкий, плоский, чуть-чуть поднимающийся над водой, он заболочен, и лишь узкая полоска песка, почти не видного в мутной воде озера, делает остров излюбленным местом купания горожан. 

 На Рождественский остров меня привели черепки, собранные ростовскими краеведами. Просматривая музейные коллекции, я заметил, что именно с острова происходят самые интересные находки. У берега в воде были подняты наконечники стрел из черного кремня, обломок сланцевого топора, кости животных, обломки костяных стрел, кинжалов, каких-то еще неопределенных орудий. И - черепки. 

 Своеобразные формы сосудов, особый способ их изготовления, характерный узор из вертикальных зигзагов, составленных оттисками крупного зубчатого штампа, необычные примеси в глине - перья птиц, трава, толченые раковины, дробленые черепки - позволяли предположить, что их изготовляли люди, пришедшие сюда из долины Оки и лесостепи в середине 2 тысячелетия до нашей эры. Вместе с этими черепками лежали обломки фатьяновских сосудов. 
 

Каменный топор с головой лося. 

 Похоже было, что на острове лежат остатки поселения, значительно отличающегося от известных мне поселений в этом районе. 

 Так оно и оказалось. Стоянка на Рождественском острове была необычна не только по найденным здесь предметам, которые позднее были выделены в качестве комплекса «волосово 2», но главным образом по их залеганию в слоях почвы. 

 Все свидетельствовало о том, что остров неоднократно и на долгое время скрывался под водой. Слой с заинтересовавшей меня керамикой залегал на метровой глубине от поверхности острова и, что не менее важно, на шестьдесят сантиметров ниже уровня озера. Под культурным слоем лежал слой мергеля, который откладывается только под водой. Следовательно, остров был затоплен, а потом, чтобы на нем мог поселиться человек, уровень озера должен был упасть не менее чем на полтора, а то и на два метра. Так продолжалось довольно долго: на мергеле успел отложиться внушительный слой иловатых суглинков, на которых опять поселился человек, пользовавшийся сосудами с ложнотекстильным орнаментом. Только после этого уровень озера опять поднялся и затопил остров. Надолго ли? В песчаных прослойках под дерном я обнаружил обломки древнерусских горшков домонгольского времени, которые могли попасть сюда только в том случае, если остров снова поднялся над поверхностью воды... 

 Сами по себе подобные колебания уровня озера в древности не удивляли. Открытые в середине прошлого века свайные поселения на швейцарских озерах показали, что колебания уровня воды происходили неоднократно. Древнейшие свайные постройки относятся к эпохе неолита, затем они уходят под воду и возобновляются снова уже в эпоху бронзы; в годы Римской республики уровень озер опять стоит высоко, но во времена империи и позднее, вплоть до раннего средневековья, на этих местах снова живут люди. Затем наступает очередной период затопления, и уровень озер начинает опять понижаться уже в наше время. 

 Так происходило не только со швейцарскими озерами. 

 Погребения бронзового века были открыты на бывшем дне озера Севан в Армении, а на затопленные кварталы древнегреческих городов в Черном море я сам не раз спускался - с аквалангом и просто в маске и ластах. 

 Но здесь намечалась некоторая система: и в Швейцарии, и на озере Неро уровень понижался вроде бы одновременно! 

 Вспомнить об этих колебаниях мне пришлось довольно скоро. Если сначала стоянки на берегах Плещеева озера открывались мне на песчаных валах древнего берега, возвышавшихся на два - четыре метра над озером, то, по мере того как накапливался опыт, мне все чаще приходилось спускаться в сырую озерную пойму. Иногда остатки сезонных стойбищ находились прямо под слоем дерна, чаще их прикрывал озерный песок. Черепки здесь были окатаны. Как видно, волны озера не раз играли ими, затирали песком, и на всех этих местах можно было встретить перемешанные остатки разных культур, относящихся к разным эпохам. 

 Все это показывало, что уровень и Плещеева озера оказывался в прошлом подвержен неоднократным колебаниям, причем в ряде случаев я обнаруживал на местах древних поселений такой же набор черепков различных культур, как и в слоях Рождественского острова. 

 Получалось, что и здесь, на двух не связанных друг с другом водоемах, колебания происходили одновременно. 

 Однако самое любопытное ожидало меня на Польце. 

 Копать это огромное многослойное поселение, где, словно визитные карточки, лежат черепки самых различных культур, отдаленных зачастую сотнями километров друг от друга, было трудно. Трудности возникали оттого, что подстегивали сроки, за лето надо было вскрыть большую площадь, чтобы освободить место для строительства железнодорожной станции; во всем требовалось разобраться сразу, все увидеть, сравнить, взвесить. Нельзя было остановиться, подумать, отложить на следующий сезон, чтобы вернуться с новыми силами и новыми мыслями. Вместе с тем копать было захватывающе интересно. Каждый день открывалось что-то новое - новые соотношения археологических комплексов, новые возможности истолкования прошлого, новые факты, понять которые удавалось порою спустя годы. 

 То было удивительное лето на берегу еще прозрачной тогда и рыбной реки, под солнцем и соснами, где прошлое переслаивалось настоящим, глубокая древность - современностью. Я рассказал об этом времени в книге «Дороги веков» - о том, как мы жили, копали и что находили. Тогда казалось, я написал о Польце все, что только можно, описал все, что увидел и раскопал. Но прошли годы, и теперь я вижу, что не упомянул о самом главном, к чему привели меня эти раскопки и что открылось для меня совсем недавно. 

 Замысел был несложен: начать раскопки вдали от берега, на окраине поселения, где наверняка почти не будет находок, и постепенно двигаться к реке. По вертикали берег можно было разделить на три части, заметно отличающиеся друг от друга: болотистую пойму реки, первую речную террасу, а в некотором отдалении - вторую. Когда-то вторая терраса служила древним берегом Плещеева озера. Раскоп разрезал обе террасы и кончался в пойме. 

 По мере того как раскопки продвигались, становилось ясно, что на каждой из этих террас залегает как бы отдельное поселение. Центральная часть верхнего поселения примыкала к пологому, почти незаметному для глаза откосу, который отделял вторую террасу от первой. В свою очередь культурный слой нижней террасы не достигал этого откоса, образующего, как говорят специалисты-геоморфологи, тыловой шов, а был сдвинут к берегу реки. 
 

Колебания уровня Вексы возле стоянки Польцо. 

 Но главное отличие заключалось в составе каждого из поселений. 

 Серовато-желтый песок культурного слоя верхней террасы лежал на остатках древней погребенной почвы и был перекрыт тонким слоем современного подзола. На древней почве кое-где сохранились следы мезолитического стойбища: тонкие ножевидные пластинки, вкладыши, характерные для того времени наконечники стрел с частично обработанным жальцем и черешком. Основной слой являл собой классический для наших лесов комплекс с ямочно-гребенчатой керамикой, листовидными наконечниками дротиков и стрел, многочисленными скребками и редкими желобчатыми теслами. Над ним, в слое современного подзола, лежали черепки третьего, более позднего комплекса, относящегося к эпохе энеолита - «медного» века. 

 Каждый предшествующий комплекс был старше последующего примерно на одну-полторы тысячи лет. Подобное сочетание встречалось мне и на других стоянках Плещеева озера, где точно так же над мезолитическим комплексом залегал комплекс неолитический, а над ними - вот такие же черепки эпохи энеолита. 

 На первой террасе у реки все было иначе. Здесь не было и намека на какие-либо остатки древней почвы. Находки начинались сразу в слое современного дерна. Черный, пачкающий руки культурный слой в своих верхних горизонтах содержал керамику с ложнотекстильным орнаментом вперемешку с черепками различных культур эпохи бронзы - поздняковской, абашевской, фатьяновской. 

 Черный культурный слой лежал на белом озерном песке - совершенно чистом, без единого кремневого отщепа или черепка из верхнего слоя. Граница между слоями была ровной, как если бы на утрамбованную песчаную площадку насыпали, а потом разровняли черный перегной. Как могло такое случиться? Почему внизу, на первой террасе, нет ни одного черепка с верхней? А ведь ходить к реке, надо думать, обитателям второй террасы приходилось именно здесь... 

 Кое-какие догадки появились позже, когда в ряде мест на фоне этого ослепительно белого песка проступили овальные коричнево-серые пятна. То были остатки нижней части слегка углубленных жилищ «янтароносных» волосовцев. От вышележащего культурного слоя они отделялись столь же резкой границей, как и белый озерный песок. Они уходили в глубину на пятнадцать - двадцать сантиметров, были заполнены плотно слежавшимися черепками горшков берендеевского типа, а обволакивающий их крупный речной песок был перемешан с остатками костей рыб, животных и с обломками костяных орудий. Здесь не было маркого гумуса. Создавалось впечатление, будто все лежащее внутри этих впадин многократно промыто речными водами. 

 На самом дне жилищных впадин лежали обломки волосовских горшков и две янтарные подвески. 

 Чем внимательнее всматривался я в эту необычную картину, чем дольше размышлял, отделяя друг от друга ножом слежавшиеся черепки, тем больше склонялся к выводу, что передо мной следы какой-то катастрофы. Похоже было, что жилищные впадины являются нижней частью полуземлянок, а сохранившиеся в них напластования остались от некогда мощного культурного слоя, начисто смытого потоками, которые прокатились из Плещеева озера по руслу Вексы. Смыв первоначальную почву со следами человеческой деятельности, а также остатки жилищ, эти же потоки постепенно нанесли ил и гумус, на которых отложился новый культурный слой. 

 Предположение не заключало в себе ничего невероятного. Я помнил разливы Вексы еще десять - пятнадцать лет назад, когда по весне на лодке можно было идти прямо по затопленной пойме, через кусты, вода поднималась почти до уровня первой террасы,и если бы не плотный дерновый покров, быть ей, как и раньше, наполовину смытой... Получала объяснение промытость остатков в жилищных впадинах, сохранность костей и костяных орудий, плотность слежавшихся черепков. Произойти такое могло в период между отложением слоев с берендеевской керамикой и керамикой с ложнотекстильным орнаментом. Именно к этому промежутку относятся черепки эпохи энеолита на второй террасе. 

 Тогда и мелькнула у меня мысль: что, если разница в положении других стоянок на Плещеевом озере объясняется этой же причиной? Сначала - резкое повышение уровня воды, своего рода «всемирный потоп» в переславском масштабе, потом - столь же резкое его понижение, может быть связанное с пресловутым «ксеротермическим» - жарким, засушливым - периодом, когда возни-кают свайные поселения и на болотах образуется «пограничный горизонт». Время его приходится на эпоху бронзы, оно соответствует понижению уровня озера Неро и слою стоянки на Рождественском острове, следовательно... Картина получалась правдоподобной. Такой взгляд на события, отвечавший тогдашнему уровню знаний, подтверждался составом культурных остатков, залегавших над белым песком первой террасы. Все они относились уже к эпохе бронзы, и самые древние при всем желании не могли быть датированы временем раньше середины 2 тысячелетия до нашей эры. 

 Оставалось найти еще геологическое подтверждение нарисованной картины. Где и что искать? Теперь на помощь пришла геоморфология. Поскольку речь шла о времени формирования первой террасы в том виде, как она предстает перед нами сейчас, следы создавших ее потоков могли сохраниться не у реки, которая их неоднократно уничтожала, а у тылового шва. Если уровень Вексы поднимался, современная пойма уходила на дно, первая терраса становилась затапливаемой поймой, а вторая терраса - первой. На стыке первой и второй террас, так же как на стыке современной поймы и первой террасы, по весне могли откладываться илистые частицы, сухой тростник, проходить русла временных проток. 

 И такие следы нашлись. В слоях песка, гораздо ниже культурного слоя, отмечая профиль древнего весеннего берега разлившейся Вексы, были заключены топкие линзы весенних паводков - светлые, глинистые слои, оседавшие из потока в затишье берега. Судя по их слоистости, откладывались они не год или два, а гораздо дольше. 

 Казалось бы, теперь настало время заняться остатками неолитических стойбищ, лежащих у самой воды или ниже ее уровня, чтобы выяснить время и причины их затоплений. Но то, что кажется очевидным сейчас, далеко не казалось таким очевидным двадцать лет назад. Должны были пройти годы, накопиться опыт, произойти новые открытия, прежде чем отдельные факты стали выстраиваться в последовательность гипотезы. 

 Одной из решающих ступенек на этом долгом восхождении стало открытие свайного поселения на Берендеевском болоте.



Категория: Археология | (08.05.2016)
Просмотров: 881 | Рейтинг: 0.0/0


Поиск по сайту
Форма входа

Copyright MyCorp © 2024