Тигрица Астра много путешествует. И на автомобилях, и на самолетах, и на поездах. Она - актриса цирка, и привыкла к такой жизни, и жизнь ей эта нравится. Дороги, манеж, зрители, а главное, рядом ее лучший друг, воспитатель, человек - Николай Карпович Павленко.
Она, конечно, не знает фамилии и имени своего дрессировщика, но она знает его лицо, его руки, его улыбку. Все это ей, Астре, по душе. И по душе он - сам, который кормит ее, заставляет выполнять всяческие трюки, порой сердится, и ласкает, если неправ - Астра знает это - извиняется перед ней.
А ведь в цирке есть и другие люди, но Павленко для Астры лучше всех. Астра знает это. Она родилась в цирке и рядом был Павленко. Так ей казалось. Потом она жила дома у Павленко, и он возил ее, маленькую, в цирк. Тогда она боялась цирка. И дважды кусала Павленко. Стыдно вспомнить. А позже и Павленко, и цирк, и она - все стало ее судьбой. Она не может сейчас жить без цирка, как и Павленко.
Выступали они и в Москве, и за границей, летали, ездили, а сей.час - путешествие по Уралу. Разные города. Разные страны. И самолеты и поезда между городами.
Астра старалась. Как могла, старалась. Эта поездка была для нее самой трудной.
Она, Астра, впервые должна стать мамой. Вот-вот!
Совсем близко. Она чувствует это, все понимает, переезжает из одного уральского города в другой, выступает перед людьми вместе с Павленко, и люди довольны ею, и Павленко доволен, но знает ли он это - главное, что она должна стать мамой. Ей кажется, что Павленко не знает...
И вот еще одно выступление в Нижнем Тагиле. Астра выпол.нила все, как надо. Цирк хлопал!
После выступления Павленко привез всех и ее, Астру, к поезду. Разместились в двух товарных вагонах, которые прицепили к пассажирским. Впереди Свердловск, и опять выступления.
Астре было плохо. Павленко хлопотал вокруг нее и вокруг других зверей, бегал, суетился, с кем-то спорил, кому-то доказывал что-то...
И Астра, видя это, еще больше сердилась на Павленко, на любимого человека, с которым она вот уже восемь лет выступает в цирке.
Поезд тронулся.
Нет, определенно Павленко не знает, что я должна быть мамой, посчитала Астра. Обидно, горько, что он этого не знает...
А поезд шел.
Лишь два раза подбегал Павленко к Астре, к ее клетке.
- Будь умницей,- говорил Павленко. Ты у меня - герой! Ты - самая лучшая из всех лучших!
А ей, Астре, казалось, что он говорит не те слова. И не обращает на нее внимания, а хлопочет вокруг других зверей. Они тоже нравятся Астре, и она с удовольствием выступает вместе с ними в цирке...
Но ведь сейчас она должна стать мамой.
Поезд продолжал грохотать по рельсам.
И Астра все больше сердилась, ей было совсем худо.
И, наверно, потому, когда Павленко опять подошел к ней и говорил ей что-то, она вцепилась в его руку зубами. Сильно вцепилась. Такого раньше не случалось...
- Вот все, как хорошо, Астрочка! Умница моя! Ты стала мамой. Сразу четыре малыша! Четыре! Понимаешь! - говорил Павленко.
Астра облизывала малышей. Она ничего не понимала.
И шел поезд, и рядом в клетках были другие звери, а Павленко был около нее - и говорил, говорил... А она ничего не понимала. Только облизывала своих малышей.
И вдруг она увидела окровавленную руку Павленко. И все вспомнила.
Павленко что-то еще говорил, когда Астра, уставшая, с большими глазами, в которых была радость и была грусть, потянулась языком к руке Павленко, и стала зализывать его рану.
- Ну вот и хорошо, Астрочка, умница моя! А в Свердловске мы выступим. За руку мою не беспокойся,- шептал Павленко.- А тебе с малышами - отпуск. Отдыхай и не шуми, пожалуйста! Ведь нам выступать...
