Среди необозримых украинских степей широко раскинулись заповедные земли Аскании-Нова, где впервые пришлось мне побывать в 1934 г. Густо разросся там большой парк. Богато орошенная почва несравнима в своем плодородии. Деревья, кусты и травы растут здесь пышно и особенно быстро.

 Аскания-Нова - это большая пригодная и сельскохозяйственная лаборатория. Только опыты в ней производились не с белыми крысами и не с кроликами, а с такими животными, как зубробизоны, дикие лошади Пржевальского, антилопы, страусы, олени, крупный рогатый скот, овцы, свиньи и некоторые другие. Здесь подопытные животные не были посажены в клетки - они свободно разгуливали по парку и целинным землям обширного участка степи асканийского заповедника, а также в просторных загонах. На густо заросших искусственных прудах жили разнообразные водоплавающие птицы. В степи водилось великое множество сусликов, зайцев, лисиц. По парку свободно гуляли фазаны и щипали кустарники косули. 

 В асканийском заповеднике не только изучали существующих животных - там создавали и новые, более совершенные породы. Так, от свиней английской белой и местной степной была получена новая порода - украинская белая. От степных своих сородичей гибриды (помеси) унаследовали неприхотливость и подвижность, а также длинную, сравнительно мягкую и густую щетину, защищающую их от резких ветров. В то же время английские родители передали им крупные культурные формы, в результате чего мясность свиней значительно увеличилась. Прекрасное впечатление производили гибриды коровы красной степной и аравийского зебу. Замечательно были красивы черные телки - помеси серо-украинской коровы с диким индийским быком гаялом. В просторных и чистых скотных дворах невольно обращали на себя внимание сложные помеси серого украинского скота с яком, зебу - с бантенгом. В открытой степи паслись великолепные кони с могучими шеями - это гибриды английских скакунов и дикой лошади Пржевальского. 

 Много зубробизонов, сибирских маралов, благородных и пятнистых оленей жило в Буркутах - отделении Аскании-Нова, расположенном километров за 90 от нее, среди островных лесов Приднепровья. Стадо оленей и зубробизонов было пригнано туда из Аскании. За пять дней животные прошли около ста километров. Вначале они беспрекословно слушались своих пастухов, но, когда попали в незнакомые места, начали волноваться, повернули обратно и все стадо помчалось в Асканию. Только благодаря исключительному искусству пастухов удалось остановить и вернуть стадо на дорогу, ведущую в Буркуты. Лишь один пятнистый олень, уже пригнанный в назначенное место, не подчинился пастушьей воле: взяв направление прямо к Аскании, красивое животное карьером помчалось обратно и через пять часов бега остановилось у изгороди асканийского парка. 

 Один из буркутских пастухов говорил мне, что «олени все понимают». Он разговаривал с ними, точно с людьми, а те спокойно паслись на подножном корму, как и обычный домашний скот. Беседуя со мной, он неожиданно прикрикнул на самку, то и дело норовившую отойти подальше от стада: 

- Эй, куда тебя понесло! 

 Оленуха остановилась, насторожила уши и послушно вернулась обратно. 

 В тот момент, когда зубробизонов подгоняли из степи к загонам, все стадо вдруг повернуло в сторону и в тучах пыли промчалось мимо. Огромные животные грозно мотали головами, а земля дрожала и гудела от топота ног. Такое поведение зубробизонов пастухи объясняли нашим присутствием: появление новых людей всегда связано с неприятными для зубров операциями - взвешиванием, промерами и тому подобным беспокойством в специальных станках. 

 Когда такие мохнатые быки или стройные олени мирно пасутся под присмотром пастухов, это производит удивительное впечатление! В асканийских просторах человек успешно их одомашнивает. Только пятнистых уссурийских оленей пастухи стремятся держать подальше от камышовых зарослей: даже хорошо прирученные животные в этих зарослях становятся дикими и начинают чувствовать себя как бы в камышовых дебрях Уссурийского края.

 В парке заповедника уже давно живут семиреченские, кавказские, дальневосточные фазаны. От них получены устойчивые асканийские гибриды, известные под названием «охотничьих». Эти прекрасные птицы хорошо акклиматизировались в парке. Только отдельные экземпляры отваживались покидать Асканию и поселяться на расстоянии нескольких десятков километров - в камышовых зарослях берегов Азовского моря. Вспугнутые в асканийском ботаническом парке, они десятками вылетали из стелющегося по земле казачьего можжевельника или, пригнувшись к траве, быстро убегали от приближающегося человека. Интересно, что те же дикие, пугливые фазаны в часы кормежки кур и уток прилетали на птичий двор. Там подбирали корм бок о бок с домашними птицами и почти совсем не обращали внимания на близкое соседство с людьми. 

 Тысячи птиц, улетавших и откочевывавших осенью с Севера, подолгу отдыхали в асканийском парке. В середине ноября там задорно «чокали» черные дрозды. Среди елей с тонким писком шныряли самые маленькие наши птички - желтоголовые корольки. В северных лесах их можно видеть иногда в теплые зимы круглый год; потому-то корольков и привыкли считать оседлой птицей. И трудно себе представить, как могут эти крошки во время кочевок перелетать через бесконечные степи. А вот, оказывается, перелетают! Еще 12 ноября парк был переполнен желтоголовыми корольками, а уже на следующий день они исчезли все до одного. 

 То же можно сказать и о чижах: еще утром я видел большую стаю этих птиц, беззаботно вылущивавших ольховые семена, но в полдень они, как по команде, поднялись в воздух и плотным облачком направились к югу. 

 Среди заповедных земель Аскании-Нова есть несколько тысяч гектаров первобытной степи. Никогда еще в этой степи не гуляли соха или плуг. Ковыль, полынь, дикие злаки, зайцы-русаки, суслики, хохлатые жаворонки, степные орлы - все это не тронуто человеческой рукой. Там не скашивается даже трава и запрещена охота. Только в некоторых пунктах построены «санатории», в которых лечатся, как на курортах, заболевшие африканские антилопы-канны, дикие лошади Пржевальского и другие питомцы Аскании.