И все-таки главное, что определяло механистический взгляд на природу, было в другом. Наступала пора, когда крепкие челюсти молодого капитализма впервые по-настоящему вгрызлись в нашу планету. Наступала пора неистовой торопливости, пора, когда любые сомнения, любые рамки оказывались помехой, а произвол по отношению и к природе, и к человеку становился нормой. Производство, основанное на капитале, впервые создавало систему всеобщей эксплуатации природных и человеческих свойств. Природа, отмечал К. Маркс, воспринималась всего лишь как предмет, всего лишь как вещь. Капитал взрывал национальную ограниченность и национальные предрассудки, устранял обожествление природы, формировал новые потребности. Все рассматривалось лишь в одном ракурсе, в одном измерении - с точки зрения выгодности. Теоретическое отчуждение от природы, характерное для средневековья, было изжито наукой Возрождения. Но словно только для того, чтобы смениться отчуждением практическим.
Средневековье передало эпохе Возрождения немногочисленные и несовершенные механизмы (хотя есть сведения даже о созданных умельцами той поры автоматах) - кривошип, педальный механизм, токарный станок (имеющий, пожалуй, только общий принцип с известным нам станком), водяное колесо. (Правда, средневековье уже сумело оценить силу пара и предпринимало последовательные усилия для создания паровых машин, но безуспешно.) Наука средневековья в целом далеко стояла от производства. Но примерно с 15 века (то есть еще в условиях феодализма) появляется все больше практически мыслящих ученых и теоретически подготовленных практиков. За период Возрождения наука оказалась прочно связанной с производством и в течение 17 века помогла капитализму создать техническую основу его развернутого наступления на природу.
Крупный шаг техники вперед связан с изобретением ткацкого станка. Причем, как пишет английский историк и социолог С. Лилли, такой станок был изобретен в Данциге в 1579 году, но муниципалитет, опасаясь, что внедрение этого изобретения вызовет безработицу среди ткачей (капитализм тоже ведь должен был утвердиться не только политически и технически, но и психологически), скрыл его, а самого изобретателя тайно задушили. Однако через сорок лет станок «родился» вновь. К концу 17 века он уже широко применялся в Голландии, Германии, Швейцарии, Англии и Франции. За ткацким станком последовал вязальный.
Механики-изобретатели Е. А. Черепанов (1774 - 1842) и М. Е. Черепанов (1803 - 1849).
Развитие производства требовало металлов, руды, угля. Это привело к бурному росту горного дела, и очень скоро стало ясно, что здесь простым увеличением численности рабочих постоянное наращивание добычи обеспечить невозможно, что здесь нужны новые технические решения. Особенно много неприятностей доставляли откачка воды и подъем добытой руды или угля из шахт. И насосы, и подъемники приводились в движение либо конной тягой (число лошадей на некоторых рудниках достигало 500), либо от водяных колес (размер которых приходилось увеличивать по мере углубления шахт и роста добычи). Ограниченные возможности таких приводов все больше давали себя знать. Требовались более компактные, надежные и мощные источники энергии, надо было искать принципиально новые силовые установки. И люди обратились к пару.
Систематические, настойчивые попытки запрячь пар в телегу технического прогресса известны примерно с середины 16 века. Но только в 1606 году итальянец Батиста делла Порта разработал способ поднять воду под действием давления пара. Был построен первый имеющий практическое значение паровой двигатель Севери, предназначенный для откачки воды из шахт, в котором пока еще отсутствовали поршень с цилиндром.
И. И. Ползунов (1728 - 1766).
В 1680 году знаменитый Гюйгенс решил создать поршневую машину, работающую на порохе. Попытка не удалась, но натолкнула другого ученого, Дени Папена, на мысль использовать вместо пороха пар. Примерно в 1690 году такая машина появилась. В вертикальном цилиндре под поршнем находилась вода. Цилиндр нагревался, как котел, вода превращалась в пар, который поднимал поршень. Затем цилиндр надо было охладить, пар конденсировался, поршень возвращался в исходное положение. Естественно, что это была очень медлительная машина.
Отделить цилиндр от котла догадался дартмутский торговец скобяными изделиями Томас Ньюкомен. В цилиндр его машины через клапаны поступал то пар (движение поршня вверх), то вода (конденсация пара, движение поршня вниз). Это была уже настолько надежная конструкция, что, как свидетельствует Лилли, последнюю машину Ньюкомена на угольных копях Англии демонтировали лишь в 1924 году.
Джемс Уатт (1736 - 1819).
Характерно, что, ремонтируя машины Ньюкомена, английский механик Джемс Уатт и пришел к идее нового, ныне широко известного во всем мире парового двигателя. (Удивительные вещи случаются в истории. Уатта пригласили ремонтировать установку Ньюкомена, принадлежавшую университету в Глазго, в 1763 году. И именно в этом году Иван Ползунов изобрел «огнедействующую машину для заводских нужд». В 1765 году Уатт нашел техническое решение своей идеи. И именно в 1765 году машина Ползунова была построена на медеплавильном заводе в Барнауле. С двигателя Уатта и началась подлинная техническая революция в Европе. Капитализм обрел желанное средство эксплуатации природных и человеческих сил.
