Пожалуй, сегодня более всего вызывает изумление уверенность человека, что он может, волен так поступать, что мир природы - это некое поле для испытания человеческих сил. Выше уже отмечалось, что миропонимание, складываясь как результат исторической практики человечества, само начинает во многом определять эту практику. И если это грубо утилитарный, волюнтаристский взгляд на мир, он, безусловно, скажется и на деятельности людей по преобразованию природы, приспособлению ее богатств для своих нужд. Он очень живуч, такой взгляд. Порой кажется, что все ошибки в природопользовании, все бедствия, порожденные этими ошибками, так ничему и не научили человечество, и люди по-прежнему представляют планету в виде огромного куска глины, из которой им, скульпторам, дозволено лепить все, что подскажет вольный полет фантазии. А век, полтора века назад такой взгляд был безраздельно господствующим. И очень у немногих людей возникали тревожные вопросы, например, о том, что будет, если то или иное растение, животное переместить в новый район планеты.
В 1859 году капитан судна «Молния» доставил в Австралию 24 кролика. Белые переселенцы плакали от умиления, глядя на знакомых зверьков, напоминавших о родной Англии. Человек, который в этом году застрелил кролика, был наказан большим штрафом. А через несколько лет австралийцам стало ясно, что в образе кролика они выпустили на волю чудовище. Отсутствие хищников, других естественных врагов, обилие корма обусловили невиданный рост численности кроликов. Уже через несколько лет кролики стали «объедать» овец - ведь 5 этих зверьков съедают столько же травы, сколько взрослая овца. Они начали превращать австралийские территории буквально в пустыни, полностью уничтожая травяной покров. Австралийцы миллионами отстреливали их, травили разными ядами, в конце концов в 1901 году перегородили континент изгородью из проволочной сетки, чтобы хоть как-то ограничить распространение неожиданного врага. Сотни миллионов фунтов стерлингов ежегодно составляла «кроличья десятина». Ничто не помогало. Лишь в 1950 году, когда австралийские власти пошли на довольно рискованный шаг и среди кроликов был распространен инфекционный вирус миксоматоза, удалось в общем-то решить «кроличью проблему». Только с этого момента началось возрождение равнин, превращенных, казалось бы, безобидными зверьками в черную бестравную землю.
Пастбища, пораженные эрозией. Следствие массового размножения кроликов в Австралии.
Почти столетие длилась борьба, и сколько труда, энергии, средств она стоила людям! Известный английский физик, лауреат Нобелевской премии Дж. Томсон метко назвал подобные случаи стрельбой, при которой ружье ранит стрелявшего.
Через полвека похожая история повторилась в Австралии с гавайской жабой.
Ее завезли для борьбы с жуками - вредителями сахарного тростника. Жабы съели жуков и... стали бурно размножаться. А гавайская жаба может жить до сорока лет, достигать полутора килограммов веса, откладывать ежегодно до сорока тысяч икринок! Покончив с жуками, жабы принялись за других насекомых и за лягушек. Потом они принялись уничтожать пчел. За поимку каждой жабы в городе Дарвине назначена премия в 37 долларов. На улицах этого города красуются плакаты с изображением жабы и с надписью: «Она разыскивается - живая или мертвая».
Песчаный узор на барханах... Здесь когда-то был разрушен зеленый покров.
Интродукция животных - перевод в другие условия, - производимая без научных обоснований и предосторожностей - это своего рода биологическая бомба, взрываемая с помощью невежества. Десятилетиями поражает она людей, прежде чем они доискиваются до причин беды и, помянув соответствующим образом своего предка, положившего начало «взрыву», начинают устранять (если еще не слишком поздно) эти причины или искать нейтрализующие средства. Но не менее разящим взрывом чревата и интродукция растений. Тут самыми удивительными примерами будут переселение кактуса-опунции в ту же Австралию и «зеленая чума» в Америке, Африке и Азии.
Трудно сказать, кто завез в Австралию кактус-опунцию. Известно только, что в 1839 году в Новый Южный Уэльс попал один экземпляр. Но этого оказалось достаточно, чтобы к концу 19 века опунцией заросло 4 миллиона гектаров, а к 1920 году - 24 миллиона. Кактус распространялся все шире, наступая на пастбища. Только в 1925 году в Аргентине нашли естественного врага этого зловредного растения - маленькую бабочку, кактусовую огневку, завезли ее в Австралию, и она справилась с кактусом с той же стремительностью, с какой он размножался.
Не столь благополучен исход борьбы с «зеленой чумой», ставшей поистине драматическим свидетельством бездумного отношения людей к природе. В 1884 году посетители выставки хлопка в американском городе Новый Орлеан горели желанием получить на память красивейший цветок водяной гиацинт, видимо, так же, как посетители современных выставок стремятся поскорее приколоть к лацкану памятные пластмассовые значки. Наиболее деловые люди попытались приживить его в своих прудиках. Попытки увенчались успехом, цветоводы гордились собой. Но уже вскоре они должны были скрывать, что им первым пришла мысль выращивать этот милый цветок.
Водяной гиацинт - цветок, ставший грозой рек и озер.
Туристы и путешественники растаскивали его по южным штатам Америки, и там, где приживалось одно растение, вскоре появлялись тысячи. Процесс размножения водяного гиацинта таков, что одно растение за десять месяцев дает количество отростков, закрывающее зеркало воды площадью 4000 квадратных метров столь плотным ковром, что по нему можно ходить. Изменяется температурный, световой режим воды. В результате гибнут планктон, рыба. Нарушается судоходство, точнее, совсем прекращается. Вырезать гиацинт, расчищать воду - напрасный труд: цветок распространяется быстрее, чем его уничтожают. Использовать его на корм скоту нет резона: он малопитателен.
Во что обошлась и обходится «зеленая чума» Соединенным Штатам, можно судить по такому факту: например, в 1949 году штат Луизиана истратил на борьбу с ней 37993000 долларов. А разве она поразила только один штат! По свидетельству польской исследовательницы А. Леньковой, водяной гиацинт расползся по Мексике и по Индии, по Бирме и по Австралии, по рисовым полям Индонезии и по Цейлону. В 1953 году он появился в Центральной Африке, а уже через год завладел всем нижним и средним течением великой реки Конго. Здесь были приняты решительные меры, но полностью избавиться от беды не удалось. В 1958 году первые гиацинты были замечены близ суданского города Хартума и никого не встревожили, а через полтора года суда и барки буквально завязли в его зарослях на Белом Ниле. До сих пор радикального средства борьбы с этим растением нет.
К сожалению, таких примеров слишком много - они иллюстрируют почти всю историю природопользования. Некоторые последствия бездумного, безответственного, грубо утилитарного отношения к природе удается поправить быстро и полностью, другие - частично, но немало и таких, которые вообще непоправимы. И чем дальше идет человек вперед по историческому пути, тем глубже осознает он, что исчезнувшие животные и растения, истощенные почвы и залежи полезных ископаемых не успели раскрыть перед ним своей истинной ценности - ибо почти каждый из сохранившихся на планете видов животного и растительного мира, почти каждый минерал время от времени вдруг открывает нам какое-то новое качество, обнаруживает новое значение для жизни людей. И кто знает, как много еще тайн скрыто в самом, казалось бы, привычном животном или растении! Поэтому, грабительски эксплуатируя ресурсы, сулившие быстрое обогащение, истребляя «под корень» все, что ему мешало, человек, по сути, вольно или невольно разрушал фундамент богатства, к которому так стремился.
