Значительно больше птиц и животных находится у опасной грани. На 1 января 1971 года в 1 том «Красной книги» было включено 236 видов животных, во 2 - 287 видов птиц. (3 том Книги посвящен амфибиям и рептилиям.)
Как уже говорилось, вроде бы эти числа не велики. Немало людей, к сожалению, и воспринимает их как малозначащие. «А мы-то думали, что речь идет о тысячах видов!» Однако человек «притесняет» в первую очередь именно тех диких животных, роль которых в обеспечении его жизнедеятельности нельзя назвать обычной. Прежде всего люди утрачивают дополнительный, практически даровой пищевой ресурс. Затем - ресурс промышленный: шкуры, рога, клыки, китовый ус и жир, страусовые перья - это ведь и сырье. И наконец, разлаживаются механизмы регуляции биосферных процессов: например, человек самым решительным образом уничтожал своих конкурентов в борьбе за животную пищу - хищников и только в последние годы осознал, что их значение в природе отнюдь не элементарно.
Разумеется и здесь сказанным не исчерпывается проблема той биологической напряженности, которая возникла в ряде мест Земли как результат человеческой деятельности. О многом заставляют задуматься всепроникающие пестициды - химические соединения, которыми обрабатывали и кое-где продолжают обрабатывать сельскохозяйственные угодья, психологический гнет больших человеческих масс, так отчетливо проявляющийся в нервной истощенности городского населения, информационное «пресыщение» людей, изменение поведения некоторых видов животных и многое другое.
Человек всегда разрабатывал и потреблял отдельные, наиболее нужные ему естественные ресурсы. Но только в последнее время стало очевидным, что потребление отдельного ресурса вызывает комплексную реакцию природы. Разрыв одной или нескольких связей в ее системе ведет к перестройке всей системы на новом уровне - природа «преподносит человеку свои вторые и третьи результаты». Например, появление новых болезней - это как раз одно из самых ярких тому доказательств.
Пожалуй, непредвиденным результатом экологического кризиса следует считать и то, что современное состояние природопользования очень скоро перестало быть предметом интереса только естественных наук и конкретной экономики. Разрушение окружающей среды в некоторых районах планеты приобрело характер стихийного бедствия. Ущерб, который терпит хозяйство ряда высокоразвитых капиталистических стран от загрязнения среды, исчисляется сегодня десятками миллиардов. (Подсчитано, например, что США только от загрязнения воздуха теряют в год около 16 миллиардов долларов.) Дефицит естественных ресурсов все заметнее тормозит воспроизводство общественного богатства. А качество природного окружения становится столь же важной социальной характеристикой, как уровень доходов и материального потребления на душу населения.
Наиболее ярко это выразилось в том, сколь поспешно ринулись люди имущие из эпицентров экологического кризиса - больших городов. С той же напористостью, с какой они когда-то пробивались в центры Нью-Йорка, Чикаго, Питтсбурга, Лос-Анджелеса, Лондона, Рима, они пробиваются ныне поближе к сохранившейся еще природе. Прежние преимущества жизни в центре города - близость культурных, деловых и торговых учреждений, развлечений, лучшая обеспеченность удобствами и коммуникациями - сегодня, в век телевидения, прогресса сферы обслуживания, новых транспортных средств, во многом утратили свое значение. Конечно, деньги и время эти люди экономят по-прежнему. Но теперь все больше экономят здоровье.
Это, в общем-то, понятно и само по себе оправданно. Плохо только, что, как и экономия денег, экономия здоровья нередко осуществляется за счет других людей. Степень отравления, например, воздуха в больших американских городах, в тех районах, где живут в основном рабочие, в 3 - 4 раза выше, чем в буржуазных кварталах. Резко возрастает заболеваемость трудящихся, что, естественно, ведет к снижению уровня их благосостояния.
Экологический кризис породил в довольно широких масштабах новую форму прямого капиталистического расхищения здоровья трудящихся масс. Конечно, отходы промышленных производств и раньше сбрасывались в реки, озера, в атмосферу. Но, во-первых, их объем был не так велик, и природа «справлялась» с ними. Во-вторых, токсичность отходов была значительно ниже, чем сегодня, когда производство синтетических материалов стало поистине огромным. И наконец, в-третьих, устрашающие последствия отравления воды и воздуха были, в общем-то, еще где-то в области предположений, считались «изобретением» оторванных от реальности академических умов. Сегодня же стало очевидным, что природа уже бессильна переработать побочные продукты человеческой деятельности, что многие отходы - это яды и что их действие на окружающую среду и на самого человека просто убийственно. Однако жажда прибыли, обогащения, возвышения посредством богатства над другими людьми для того, чтобы захватить еще большее богатство, порой решительно перечеркивает эти ясные представления.
Так, в ФРГ был уже не один, можно сказать, национальный скандал, когда оказывалось, что промышленники просто-напросто спускали опаснейшие ядовитые отходы в дождеприемники или отправляли на обычные, а не на специально оборудованные, охраняемые и потому довольно дорогостоящие, свалки. В 1971 году в Бохум-Герте были обнаружены тысячи тайно запрятанных бочек с отходами, содержащими столько синильной кислоты, что ее хватило бы для отравления 250 миллионов человек. В 1975 году нечто похожее нашли в районе Оффенгейм у Лимбурга, в Грослаппене близ Мюнхена, в Мойдте у Монтабура. Промышленники идут на все - от взяток до поддельных накладных и фальшивых надписей на таре, =только чтобы сэкономить на перевозке отходов, на плате за их уничтожение. Последствиями они мало озабочены. Более того, в ответ на требование профсоюзов выработать наконец «принцип ответственности производителей», производители, в частности Союз химической промышленности, выступили с заявлением, что «отходы возникают по вине тех, для кого выпускается продукция»!
Складывающаяся во многих густонаселенных районах планеты экологическая напряженность побуждает людей стремиться на лоно природы. Потребность в отдыхе вдали от «шума городского», потребность в минутах одиночества, в общении со спокойным лесом, тихо струящимся ручьем, потребность в птичьих голосах и шелесте травы, в красоте цветка и в опасности встречи с неведомым - это одна из самых удивительных и самых сильных потребностей человека эпохи научно-технической революции. Она проста, как проста сама природа, однако во многих индустриально развитых капиталистических странах удовлетворение ее становится делом отнюдь не простым. Чаще всего там, где можно отдохнуть, погулять в лесу, искупаться в чистом море и позагорать на чистом пляже, поставить палатку у бегущей рядом с городом и каким-то чудом уцелевшей от загрязнения речушки, там стоит столбик с табличкой «Частное владение». Все занято, все скуплено наперед.
Кто-то из американских исследователей писал, анализируя западную действительность, что необитаемые острова, как мечта, исчезли и теперь некуда идти, негде спрятаться. Можно добавить, что они исчезли не для всех. Для трудящихся, для тех, кто не может умчаться на Гаити, в Африку, в Новую Зеландию, на Бермудские острова, «острова», безусловно, исчезли, и давно. Для тех же, кто может искать их по всему свету, в зависимости от своего настроения и желания, они все-таки остаются.
Миллионы людей, в первую очередь те, кто живет в крупных промышленных центрах западных стран, на собственном физическом и психическом состоянии ощутили грозную силу экологических проблем. Распространение болезней, дефицит воды и зон отдыха, появление на улицах автоматических «продавцов воздуха» стали яркими свидетельствами того, что хищническая эксплуатация природы, бесплановая индустриализация и урбанизация оборачиваются социальным злом, равного которому человечество, пожалуй, еще не знало. И вполне закономерна реакция масс на это зло. Пересматривая традиционные критерии качества своей жизни, трудящиеся открыли для себя, что антагонистическое общество изобрело совершенно новую форму их ограбления. «Даровые блага» природы обернулись отнюдь не даровыми. Если раньше капиталист просто присваивал их, вовлекая в процесс производства, то теперь он стал полным хозяином их не только экономической, но и экологической сущности. Для трудящихся эта метаморфоза явилась фактором, определяющим рост расходов на лечение и отдых, на продовольственные товары и транспорт.
И это только один аспект. А вот другой. Попробуем представить, с какими проблемами сталкивается, скажем, рыбак, если отходы современной химической промышленности попадают в море. Многодневный опасный труд, богатый улов, надежды на хороший заработок - все это идет прахом, когда санитарный врач объявляет, что содержание пестицидов или ртути в рыбе превышает норму, когда покупатель, понюхав свежую рыбку, говорит, что она купалась в бензине, когда через несколько дней вдруг оказывается„что рыбак доставил на берег неизвестную ранее отраву и стал косвенным виновником тяжелой болезни сотен людей. Никто вроде бы не отбирает море у рыбака, но тем не менее он утрачивает море, как место своего труда и поле своего пропитания.
В этих условиях трудящиеся неизбежно должны были осознать то фундаментальное обстоятельство, что грубо утилитарное, корыстное, капиталистическое отношение к природе прямо затрагивает положение масс, отражается на их жизни, в первую очередь на здоровье, благосостоянии и быте, на физическом и духовном развитии. Все больше людей стали понимать, что такое отношение к природе не является каким-то незначительным, побочным эффектом промышленного роста, что оно закономерно для антагонистической общественной формации. И по странам, являющимся «витриной капитализма»- США, ФРГ, Японии, - прокатилась уже не одна волна «экологических забастовок», возвестивших миру о возникновении нового фронта классовой борьбы. Кризис окружающей среды пролил, по словам американского ученого Б. Коммонера, «ослепительно новый свет на старые экономические, социальные и политические проблемы».
Эти проблемы носят самый широкий характер, затрагивают интересы практически всех стран и народов, всех жителей нашей планеты. Сегодня весь мир сознает, что экологическое состояние планеты Земля является чрезвычайно напряженным.
