Мотор несколько раз чихнул, и машина остановилась. Надо же было случиться этому после полуночи в узком темном переулке! Хорошо, что такая неполадка происходила не первый раз, и я знал, как ее устранить.
Я вышел, открыл капот и тогда услышал из темноты, где смутно вырисовывались темные силуэты, фразу, сказанную в угрожающем тоне, с нескрываемой иронией:
- Мистер, иди-ка сюда, мы набьем тебе морду! Такова уж судьба многих иностранцев в Мексике - их неизбежно принимают за американцев, а это значит, что они всегда рискуют стать объектом неприязни. Из этого случайного эпизода, разумеется, не следует, что американцу опасно ходить по улице или что он подвергается оскорблениям. Но все же где-то в тайниках души мексиканца тлеет, а порою вспыхивает огнем искра недоброго чувства к США. Но поскольку простой человек непосредственно, открыто не может выразить своего отношения к Соединенным Штатам, он иногда переносит свое недоброжелательство на приезжего американца, который независимо от его личных качеств как бы олицетворяет сильного северного соседа.
В кругах американцев, проживающих в Мексике, мне не раз приходилось слышать, что такие настроения вызываются якобы завистью бедного к богатому. Все очень просто переводили на бытовые рельсы, в область, так сказать, общечеловеческих отношений. Может быть, в таких рассуждениях и есть малая толика истины: едва ли возникнут приятные ассоциации у мексиканского труженика, когда он видит, как турист с севера сорит долларами. Но все же корни антиамериканских чувств уходят намного глубже - в историю, экономику, социальную жизнь.
Еще в школе мексиканец узнает, что США в свое время отторгли половину его национальной территории, а потом уже в нынешнем веке не раз вторгались в страну. Даже неграмотные крестьяне, имеющие смутное представление о Соединенных Штатах, негодующе реагируют на слово «гринго» - в этом понятии для них как бы соединяются черты врага.
Великая река Рио-Гранде дель Норте разделяет два государства. Поезда, машины и люди пересекают в обоих направлениях созданный природой водораздел двух миров. Десятки тысяч мексиканских бедняков, возбуждаемые слухами о «долларовом рае» либо легально - по существующей между властями разнарядке, либо тайно - вопреки закону, вплавь по реке под угрозой смерти переправляются в соседнюю страну. Там их ждет совсем несладкая жизнь: к ним относятся, как к рабочему скоту, который должен своим дешевым трудом пополнять доходы американского фермера. Некоторые не выдерживают и бегут обратно, так и не накопив желанной суммы долларов, чтобы поставить на ноги свое полуразвалившееся хозяйство. Те же, кто оседает в США на всю жизнь, остаются неравноправными, нещадно эксплуатируемыми людьми, оттесненными на задворки американского общества.
С другого берега Рио-Гранде движется в Мексику совершенно иная публика. Американцев уже на границе встречают огромные рекламные щиты, которые обещают им приятный отдых в отелях с голубыми бассейнами или коттеджах под сенью пальм на берегу одного из океанов. Часто они едут на собственных машинах, которым всегда открыта «зеленая улица». Это - туристы, едущие путешествовать по стране и развлекаться.
Американцы любят посещать Мексику. Во-первых, здесь дешево жить: на жилье и питание тратится раза в два меньше, чем в США. Во-вторых, мексиканская природа дарует им чудесный климат и редкое разнообразие фауны и флоры. И наконец, их влекут к себе исторические достопримечательности - от древнеиндейских пирамид до архитектурных шедевров колониальной эпохи.
Индустрия туризма работает в Мексике на полный ход. На этом поприще и государственный, и частный капитал с готовностью объединяются воедино: правительству крайне выгодно, чтобы туристы оставляли в стране доллары - это смягчает дефицит платежного баланса, а местные дельцы загребают на обслуживании большие барыши. Американские туристы оставляют в стране около трех миллиардов долларов в год - для Мексики это солидная сумма.
Не только туристы несут к югу от Рио-Гранде дух «американского образа жизни». Близость северного соседа, который десятилетиями вел «мирное завоевание» страны, наложила отпечаток на многие стороны мексиканской жизни.
Над высокими полунебоскребами из серого камня и стекла в центре города яркими буквами возвещают о себе филиалы крупных фирм США - «Дженерал моторс», «Форд», «Кольгате», «Гудрич»... Автомобили американского производства так густо заполняют улицы, что машины европейских марок просто теряются среди них. В газетных киосках на видных местах лежат журналы «Лайф», «Селексионес», много комиксоподобных изданий, перепечатанных с американских оригиналов. Темно-вишневые бутылочки кока-колы - маленькие для детей и большие, по литру, носящие название «семейных» побеждающе конкурируют с мексиканскими прохладительными напитками.
Проявить фото- и кинопленку в Мексике практически можно лишь в лабораториях компании «Кодак», которая уже давно монополизировала местный рынок; западно-германские и японские фирмы пытаются нарушить ее всесилие, открывая свои отделения, но пока это лишь робкие начинания. И так повсюду в торговле - американские товары господствуют на прилавке.
Дух долларового бизнеса пронизывает прессу, радио и телевидение; назойливая, кричащая реклама американских товаров пожирает страницы газет и журналов, забивает эфир. Человеку, который ранее не сталкивался с подобной коммерческой пропагандой, бывает на первых порах явно не по себе. За время часовой передачи по телевидению, на самых интересных местах ее, раз десять появляется рекламная вставка: поет, расхваливая себя, зубная паста «Кольгате»; извивается змеей пылесос «Вестингауз», крикливо воздавая хвалу своим качествам; в образе тигра, исступленно скребущего дорогу, появляется автомобильная покрышка фирмы «Гудрич эускади». И уже совсем невыносимо, когда одна компания покупает время всей передачи: приходится через каждые пять - десять минут видеть и слышать, как крутится под дешевую мелодекламацию бутылка кока-колы или пляшет холодильник. Поначалу это смешно, а потом рождается что-то вроде злости: такой дикий способ навязывания товара раздражает, и кажется, что нормальный человек должен отвергнуть этот рекламный балаган и закричать: «Я не куплю!»
Реклама экономически питает средства массовой информации - без нее периодика, радио и телевидение, построенные по рецептам частного предпринимательства, просто не могли бы существовать. А поскольку капитал США занимает ведущее место в рекламной индустрии, то его влияние на общественное мнение страны неоспоримо. К этому надо добавить, что все крупные газеты и журналы держатся преимущественно на информации ЮПИ, Ассошиэйтед Пресс и других агентств США.
Американские слова и привычки постепенно просочились и в быт. Закусочную нередко называют «ленчерия» - производное от английского слова «лэнч» - «второй завтрак»; подают здесь не мексиканские тортильи, бобы и острый соус, а еду на американский лад - соки, яичницу с ветчиной, кофе. Распространена продажа на улице «хот догов» - бутербродов с сосисками, которые популярны в США.
Мелкобуржуазный обыватель, вкусивший зажиточности, стремится, как правило, подражать в устройстве жилья и бытовом обиходе американским стандартам; загородный коттедж с бассейном, облегченная мебель, картины в стиле модерн, шотландское виски гостям - предел его мечтаний.
По многим каналам проникает в Мексику духовный дурман, приносимый с севера. Ежедневно с экранов кинотеатров на мексиканцев обрушивается во всех своих отталкивающих проявлениях «американский образ жизни». Кровь, больная психика и дешевый авантюризм - три кита, на которых в основном держится коммерческая кинематография США - в различных вариантах господствуют на экране, где американские фильмы давно оттеснили на второй план картины Мексики и других стран.
В газетных киосках, в универсальных магазинах, лавчонках и даже аптеках частенько развешивают или складывают навалом маленькие книжонки на плохой бумаге в ярких блестящих обложках, на которых для привлечения внимания изображают сцены убийства и секса. Это - переводная «литература», легковесное чтиво, рассчитанное на то, чтобы как можно меньше напрягать мозг; короткие фразы, доступные даже малограмотному, примитивные ситуации и никакой интеллектуальной нагрузки. И подобное чтиво, к несчастью, распродается сотнями тысяч экземпляров.
А музыка, шум и ритмы американского музыкального «модерна», в которых давно погибла мелодия, и нервно скачущие звуки, приводящие в движение тела, дергающиеся в несложном танце? Они тоже уже давно вступили в битву с красивой народной песней Мексики. Миллионы пластинок с такой музыкой выбрасывают на рынок, и среди них, как драгоценности в грязи, появляются произведения Эллингтона или Гершвина.
И все это американское, что видится на поверхности, коренится в экономическом засилии США. Принято иногда считать, что политика государства укротила силу доллара и оттеснила северо-американских монополистов с командных высот в экономике. Но такое утверждение далеко от действительности.
Известно, что прямые иностранные капиталовложения в экономику Мексики колеблются от 8 до 10 миллиардов долларов; из них на долю США падает почти три четверти.
Эти цифры, взятые сами по себе, мало о чем говорят: влияние чужеземного капитала, особенно в условиях Мексики, определяется не только его объемом, но тем местом, которое он занимает в системе мексиканской экономики.
Капиталовложения, производимые государством, в сильнейшей степени зависят от иностранных займов, получаемых в основном у банков США - почти треть из них проводится за счет внешнего финансирования. И если учесть это обстоятельство, то доля иностранного капитала в экономическом развитии будет намного больше.
Но и это не все. Американский капитал в Мексике представлен филиалами крупных монополий США, которые держат в своих руках мощнейшие рычаги экономического давления по различным направлениям, в том числе и по линии предоставления займов, которые требуются для государственного сектора. И магнаты доллара не опаздывают включить механизм финансового нажима, когда им это необходимо.
Дельцы США довольно спокойно реагируют на действия правительства в области. «мексиканизации» экономики: они научились к ним успешно приспосабливаться. В начале столетия американские капиталы шли преимущественно в горнодобывающую промышленность. После второй мировой войны, когда ослабла конкуренция со стороны иностранных товаров и местная буржуазия воспряла духом, быстрыми темпами начала развиваться обрабатывающая промышленность, получая поддержку от государства. И американский капитал быстро переориентировался и ринулся на «мирное завоевание» предприятий обрабатывающей промышленности, где ныне сосредоточено около 65% всех прямых инвестиций США. Причем американские бизнесмены поставили под свой контроль наиболее крупные предприятия этой отрасли.
Монополисты США хорошо погрели руки и на правительственной политике, поощрявшей промышленное развитие страны. Дело в том, что почти все льготы, которые предоставлялись местным предпринимателям, распространялись и на иностранный капитал. Американские компании получили большие выгоды: налоги на прибыль, особенно на ту ее часть, которая снова вкладывалась в стране, были невысоки; в «новых и необходимых отраслях» они пользовались теми же льготами, что и мексиканские предприниматели; в их распоряжении было дешевое топливо и электроэнергия, производимые на государственные средства.
Даже в тех отраслях, где действовал принцип «мексиканизации», американские дельцы, приобретя менее половины всех акций, имели возможность установить свой контроль - ведь остальной капитал был разделен на части между мексиканскими предпринимателями, которые не всегда действовали заодно.
В так называемых «смешанных обществах» капиталисты США находят общий язык с местной крупной буржуазией. А порой, чтобы замаскировать свое присутствие, действуют через подставных лиц - мексиканцев по происхождению, которые выступают в роли агентов иностранного капитала.
У американских монополий есть и еще одно сильное орудие нажима - контроль над поставками машин и промышленного оборудования, знание и применение современной технологии производства, патенты и лицензии. А в условиях Мексики наличие этих возможностей, пожалуй, имеет не меньшее значение, чем число акций в руках того или иного предпринимателя США.
Глубоко в недра экономики уходят щупальца доллара. Три автомобильных гиганта США - «Форд», «Дженерал моторс» и «Крайслер» - имеют сборочные заводы в Мексике. В эти заводы вложено около 80% всех капиталов этой важной отрасли промышленности. Компании «Гудрич эускади», «Юнайтед стейтс раббер мехикана» и другие полностью подчинили себе производство автомобильных покрышек.
Большие американские капиталы вложены в химическую и фармацевтическую промышленность. Филиалы фирм «Нэйшнл дайри продакс», «Дженерал фудс», «Кэмбелл», «Кока-кола» и с десяток других монополизировали предприятия пищевой промышленности. Капитал США проник в машиностроительную, радиотехническую, цементную, парфюмерную и другие отрасли национальной экономики. Через такие фирмы, как «Вулворт», «Санборн», «Сирс рёбек», он завоевал прочные позиции в торговле.
Уже не одно десятилетие хозяйничает в стране американская «Андерсон, Клейтон энд компани». Ее поистине хищнические методы обогащения вызывают возмущение у мексиканской общественности.
За несколько месяцев до начала посева хлопка монополия заключает контракты со своими крупными потребителями этого сырья в США и других странах. На основе имеющихся заказов она приступает к «набору» производителей хлопка: под большие проценты дает займы, необходимые для приобретения семян и посева, и таким образом получает первый солидный куш. Затем она из ростовщика превращается в торговца - продает земледельцам удобрения и ядохимикаты, вторично солидно наживаясь. Наступает время сбора урожая, и те, кто выращивает хлопок, вынуждены везти его для первичной обработки на предприятия «Андерсон, Клейтон энд компани», которая снова кладет в карман барыши. И наконец, приходит самая прибыльная пора - сбыт продукции; компания по своему усмотрению классифицирует хлопок и устанавливает цены, а если земледелец недоволен, то на будущий год не получит кредита и окажется на грани краха.
Мелкая и средняя буржуазия Мексики, у которой недостает сил конкурировать с магнатами доллара или не хватает капиталов, чтобы объединиться с ними в крупных «смешанных обществах», терпит от американского капитала большие экономические беды. В масштабе страны она имеет своих представителей лишь в одной организации - «Национальной палате обрабатывающей промышленности», которая время от времени выступает против засилия монополистов США. Руководство палаты много раз заявляло, что крупные американские дельцы все шире практикуют методы поглощения национальных компаний; им куда выгоднее приобретать уже налаженные предприятия, имеющие мексиканскую вывеску и коммерческие связи, нежели заново налаживать. Оно справедливо отмечает, что проникновение американского капитала ведет не к укреплению экономики, а к ее обескровливанию, ибо прибыли, уходящие за границу, превышают новые капиталовложения.
Вот почему в прогрессивных кругах Мексики ставится вопрос о том, что настало время принять решительные меры по ограничению иностранных капиталовложений, чтобы они не могли, скрываясь за «национальной» ширмой и обходя распоряжение властей, наносить серьезный ущерб развитию мексиканской экономики.
