Случилось так, что однажды загорелся Кафедральный собор. Как потом выяснили, произошло короткое замыкание: проводка там не менялась более полувека, и это стало причиной катастрофического пожара.
Маленький язычок пламени разросся в огненную бурю, долго бушевавшую внутри собора. Огонь взметнулся на высоту двенадцати метров, и в нем погибли бесценные шедевры искусства колониального периода.
Я приехал, когда все уже закончилось: пожарные сматывали шланги, полицейские оттесняли любопытных. Алтарь Прощения (когда-то здесь объявляли о помиловании приговоренным святой инквизицией) был до неузнаваемости изуродован; на месте изящных инкрустаций и барельефов, покрытых позолотой, зияли черные пятна. Бесформенной обугленной глыбой возвышалась среди обломков фигура святого Родриго, упавшая с пьедестала. Покрылись копотью картины. Пламя долго билось в купол, построенный знаменитым архитектором Толса и расписанный прекрасными фресками Рафаэля Хименеса. Спустя несколько дней специалисты подсчитали убытки - около 10 миллионов долларов. Не было недостатка в критике властей за то, что они не уберегли эту жемчужину зодчества времен испанского господства.
Кафедральный собор воздвигался в течение многих десятилетий, и говорят - на первой стадии строительства в его стены закладывали камни, оставшиеся от разрушения Великого теокалли, главного храма ацтеков. Позже недалеко от собора на улочке Гватемала раскопали руины другого древнего индейского сооружения, и с тех пор около них постоянно бродят дотошные иностранные туристы с фотоаппаратами.
Весь центр - площадь Конституции и окрестности сплошная историческая реликвия. Предполагают, что под слоем земли находятся остатки ацтекской империи - высеченные из камня страшные фигуры богов, наконечники стрел, останки храбрых защитников Теночтитлана и, может быть, золото, которого так и не нашли испанцы и которое, по некоторым предположениям, осталось на дне когда-то большого озера Тескоко.
Теперь от этого озера осталось немного - мелкая заводь на северо-востоке столицы. А Мехико, выросший на мягкой почве, заполнившей со временем воды озера, подвергается до сих пор немалым опасностям. Уровень города опускается все ниже и ниже; а поскольку это происходит неравномерно, то нередко здесь встречаются сильно покосившиеся и даже совсем разрушенные дома, наклонившиеся шпили церквей.
Прошли века, но время не унесло с собой многие достопримечательности королевской Испании. Одна улица столицы до сих пор называется Мост Альварадо; по преданию, этот ближайший сподвижник Кортеса в бегстве от ацтеков перемахнул через канал, опираясь на длинное копье. В столичном районе Попотла, окруженный оградой, стоит кряжистый дуб, под кроной которого, по рассказам историков, Эрнан Кортес в «ночь печали», плача, наблюдал, как панически отступало его войско.
А как прекрасны тополиные аллеи Аламеды! Этот парк кажется оазисом в каменных джунглях города. Он зеленеет среди полунебоскребов в самом центре Мехико. По воскресеньям его широкие аллеи заполняет разношерстный люд: у фонтана в тени сидит старенькая чета, пришли всей семьей обитатели бедного квартала. Ребятишки, маленькие вымогатели, то и дело просят сентаво - копейки на мороженое, кока-колу, воздушные шарики и, конечно, чичарон - хрустящие шкварки, выжаренные из свиного сала,- любимое лакомство детворы.
Молодежь - та предпочитает скамейки на фешенебельной улице Хуареса, граничащей с Аламедой; сидят и смотрят на затейливые рекламы, пышные витрины, выложенные драгоценностями, на американских туристов, которые здесь обычно фланируют.
Парк Аламеда возник вскоре после падения Теночтитлана. Вице-король Луис де Веласко решил, что испанской аристократии надо устроить место для прогулок, и в 1593 году подписал распоряжение о насаждении нескольких рядов тополей.
Три столетия в колонии Новая Испания вершили власть королевские наместники. Поначалу испанцы жадно накинулись на золотоносные земли, которые, по выражению одного миссионера, были устланы костями индейцев, сгоняемых на рудники, как рабочий скот. Но когда запасы благородного металла начали истощаться, потомки конкистадоров стали обзаводиться земельными участками. Так возникли асьенды - гигантские поместья, на которых работали индейские парии.
Верхи колониального общества, вице-король, помещики - асьендадо, генералы, католическое духовенство смотрели на заморскую колонию как на дойную корову. Их мечты о будущем были связаны с Испанией, куда отправлялись груженные золотом корабли. Однако на мексиканской земле уже появилось поколение креолов- потомков испанцев, родившихся в колонии и связавших с нею свою судьбу. Они роптали, видя своевластие и корысть местной аристократии. Отзвуки Великой французской революции освежающе врывались в страну и подтачивали основы королевской власти. Огонь народного гнева вспыхивал то там, то здесь, готовый перерасти в разрушительное пламя восстания против бесправия и насилия.
