Северная часть штата Селангор располагает большими массивами плантаций - здесь идет интенсивное освоение новых земель, расширяются посевные площади.
Вдоль ленты асфальта мелькают шеренги белесых стволов с насечками и чашечками для латекса. Через некоторое время мы попадаем в зеленый городок Куала-Селангор, центр одного из семи округов штата. Он расположен к северо-западу от столицы в устье большой полноводной реки.
Сопровождающие - чиновник министерства информации и его супруга прежде всего увлекают меня на городской базар. Они хотели бы закупить разных съестных припасов. Продукты здесь дешевле, чем в столице. Мой спутник не принадлежит к числу мелких, низкооплачиваемых чиновников. И все же он не настолько богат, чтобы не дорожить теми двумя десятками долларов, которые можно выгадать на провинциальном базаре. В воскресные дни многие обладатели автомашин и мотоциклов направляются из столицы в ближайшие городки за покупками.
На базаре горы золотистых бананов разных сортов, маленьких вкусных плодов в жесткой красной кожуре с шипами - рамбутана, дурно пахнущего дурьяна, золотистых манго, маленьких джеруков, напоминающих наши мандарины. Вот какие-то бобовые в огромных стручках, крупные початки кукурузы, клубни тапиоки, большая продолговатая папайя с нежной оранжевой мякотью, по внешнему виду этот плод напоминает кабачок. Риса на базаре почти нет, его лишь недавно начали выращивать на севере округа. Зато здесь много кокосовых орехов. В плетеных корзинах кудахчут куры, крякают утки, изъясняются на каком-то своем, птичьем языке индейки. А какое разнообразие морской живности: крабы, раки, креветки всех размеров.
Торгуют преимущественно женщины-малайки. Взгромоздившись на прилавки со своими товарами, они степенно восседают в ожидании покупателя, торгуются не спеша, с достоинством.
Во многих городах Малайзии можно встретить небольшие уличные базары
...Чтобы познакомиться с развитием хозяйства округа, мы решили посетить администрацию округа Куала-Селангор. Нас принимает начальник господин Сулейман, агроном по профессии. Это энергичный и, как можно судить, любящий свое дело человек, живой и приветливый собеседник. Его просторный рабочий кабинет скорее напоминает конференц-зал в каком-нибудь научно-исследовательском институте. На стенах схемы и диаграммы, под стеклом образцы почв, модели новых строений.
Сперва Сулейман знакомит нас с картой округа. Примерно треть его территории, весь северо-восток, покрыт заболоченными джунглями, которые пока еще не эксплуатируются. Основная масса населения округа, едва достигающего 140 тыс. человек, сосредоточена в прибрежной полосе. Пятилетний план экономического развития страны, не ставя перед собой задачу изменить традиционную структуру аграрно-сырьевой экономики страны, предусматривает освоение новых земельных площадей во многих округах. Часть этих земель передается предпринимателям под крупные, преимущественно каучуковые плантации, другая часть - крестьянам. В мелких крестьянских хозяйствах будет выращиваться рис. Таким путем правительство стремится постепенно решить продовольственную проблему, избавить страну от необходимости импортировать рис из других стран и, кроме того, осуществить частичное решение аграрной проблемы.
Начальник округа пояснил, то только на территории Куала-Селангора запланировано создать в текущем пятилетии 14 новых плантационных хозяйств общей площадью 15,5 тыс. акров. Предусматривается осуществление различных проектов, в первую очередь работ по реконструкции и расширению оросительной системы. Это позволит дополнительно оросить 27 тыс. акров.
- Мы добьемся в недалеком будущем, чтобы Малайзия не нуждалась в привозном рисе,- убежденно говорит мой собеседник.- Освоение больших массивов новых земель - залог этому.
- Только ли путем освоения новых земель решается в вашей стране продовольственная проблема? - спрашиваю я.
- Нет, не только,- отвечает Сулейман.- Мы боремся и за повышение урожайности. Продуктивность нашего крестьянского хозяйства пока низка. Урожайность риса в Малайзии ниже, чем в Японии, Австралии. А между тем природные условия Малайзии исключительно благоприятны для земледелия. Они позволяют повсеместно снимать урожай дважды в год.
- Чем вы объясните причины низкой урожайности?
- Причин много. Слабо развита ирригационная сеть. Только десятая часть всех крестьянских хозяйств использует химические удобрения. Да и общая агрономическая культура рядового малайзийского крестьянина, оставляет желать лучшего.
Начальник округа со знанием дела объяснил мне, какими путями, по его мнению, можно повысить урожайность, какие мероприятия осуществляет его администрация.
- Вам, может быть, покажется парадоксальным, если я назову еще одну серьезную проблему. Крысы! Да, обыкновенные полевые крысы, или тикусы, как мы их зовем по-малайски. Это страшное бедствие для крестьянина. Никакая саранча не сравнима по своей прожорливости с тикусами. Должны мы думать и о борьбе с этим врагом.
Далее начальник округа рассказал, что правительство оказывает сельскому населению некоторую помощь кредитами. Кредиты предоставляются через Совет содействия народному развитию. Поощряется создание различных сельскохозяйственных кооперативных организаций, таких, например, как общества совместного кредитования, сбытовая кооперация, организации по совместной транспортировке и т. п. Сулейман, однако, признал, что пока число таких кооперативов в округе невелико.
- Мы ведем активную борьбу с неграмотностью, этим тяжелым наследием колониального прошлого,- продолжал он.- По всей стране созданы сотни новых школ для взрослых. Это своего рода маленькие центры агрономических знаний.
Впоследствии я смог убедиться, что увиденная мною картина Северного Селангора в определенной мере типична для всей страны. Примерно такие же мероприятия проводятся и в других районах Малайзии. Хотя она остается аграрно-сырьевой страной с сильным влиянием в ее экономике иностранного, преимущественно английского, капитала, все же в условиях политической независимости правительство делает немало полезного для экономического развития страны. Пятилетний план предусматривает значительное повышение продуктивности сельского хозяйства, освоение новых земель, постепенное избавление от необходимости импортировать рис из-за границы. Правительство также намерено поощрять развитие кооперативного движения, оказывая помощь сельским кооперативным организациям.
Общий вид нового поселения в районе освоения земель
После того как господин Сулейман рассказал нам о школах взрослых, Абдул Маджид предложил мне поехать в одну из таких школ, возглавляемых его другом Сануси - видным местным общественным деятелем.
Оказывается, Сануси был когда-то школьным товарищем моего спутника. А потом, как это часто в жизни бывает, их пути-дороги разошлись. Абдул Маджид закончил университет, стал пресс-атташе в одном из малайзийских посольств, а его друг остался сельским учителем в Куала-Селангоре.
...Дорога неожиданно оборвалась у пологого берега широкой быстрой реки. Мутные воды, смешанные с илом, казались молочно-кофейными. Подошел паром, буксируемый вельботом. Наш автомобиль и еще несколько машин и мотоциклов вползают на паром. Узкое пространство между машинами и перилами заполняют пешеходы с корзинами и сумками. Это жители северного берега, возвращающиеся с базара. Невольно вспоминается сцена на пароме из нашего кинофильма «Волга-Волга».
- Проектируется строительство моста. Место бойкое,- заметил Абдул Маджид.- Кстати, иногда здесь встречаются крокодилы.
Закончив паромную переправу, снова продолжаем путь. Местность здесь довольно населенная. Часто попадаются поселения и небольшие городки с куполами мечетей, лавками. А вот большое белое здание школы. На лужайке перед школой мальчики играют в футбол. Девочки в школьной форме, длинных до пят синих саронгах и широких белых рубахах до колен, возвращаются с уроков домой. Мой спутник много лет не встречался со своим другом и запамятовал его адрес. Но первый же прохожий объяснил нам, как проехать к дому учителя. Кто же не знает в здешней местности папашу Сануси?
Дорога идет на северо-запад параллельно морскому побережью. Домики прячутся в тени кокосовых пальм. Поселения сменяются пальмовыми рощицами. А где же гевея? Где привычные каучуконосы с белесыми стволами, делающие малайские пейзажи такими однообразными? Дело в том, что в этой местности главная культура не гевея, а кокосовая пальма. На экспорт идет обработанная на месте копра - очищенное от скорлупы ядро, высушенное на солнце и измельченное. Копра используется для производства кокосового масла, маргарина, мыла. На нашем пути часто встречались кустарные фабрички по первичной обработке копры. Впрочем, и фабричка - слишком громкое название для такого примитивного производства. Под навесом два-три малайца, вооруженные острыми тесаками, разделывают кокосовые орехи. Рядом громоздятся навалы измельченного крошева.
Наконец, добираемся до дома папаши Сануси. Это простая дощатая постройка, ничем не отличающаяся от крестьянских среднего достатка жилищ. Вокруг растут пальмы и бананы.
Если бы я не знал заранее, что еду к учителю, то мог бы делать самые невероятные предположения относительно профессии Сануси. В передней его дома выстроилась в две или три шеренги обувь разных размеров. Но нет, хозяин никакого отношения к сапожному ремеслу не имеет. Просто он отец тринадцати детей. Чертова дюжина. По мусульманским обычаям полагается разуваться в передней и подниматься вверх на жилую половину без обуви. Основная часть дома построена на малайский манер - на высоких сваях.
Сануси не только учитель и заведующий школой взрослых, но и еще местный корреспондент газеты «Утусан Мелайю», человек, весьма уважаемый в округе. Окрестные крестьяне часто обращаются к нему за советом или заходят просто так - потолковать, попросить последний номер журнала, порасспросить о событиях.
В Малайзии появились красивые современные здания школ
В школе, возглавляемой Сануси, учатся преимущественно местные земледельцы. Есть среди его учеников и женщины. Преподаются грамматика малайского языка, арифметика, домоводство и Коран. Периодически приглашаются из окружного управления специалисты сельского хозяйства. Они проводят занятия по агрономии, передают крестьянам элементарные агрономические знания. Для подобных школ составлены специальные учебники с упрощенным текстом. Учащиеся могут приобрести их по сниженной цене. Продолжительность обучения три года.
Хозяин приглашает нас отобедать. Снимаем, как полагается, обувь и идем к столу. В доме учителя не богато, но уютно. Всюду самодельные стеллажи с книгами и журналами. На стенах фотографии детей. Старшие уже не живут с родителями, они студенты. В нашу беседу включается отец учителя, еще бодрый старик лет восьмидесяти. Он обрадовался, узнав, что я недавно прибыл из Индонезии.
- Господину -когда-нибудь приходилось бывать в Серанге на Западной Яве? - спросил он.- Это моя родина. Мои родители много, много лет назад покинули Яву в поисках счастья.
- И нашли его?
- Какое там...- старик выразительно махнул рукой.- Отец мой всю жизнь проработал на плантации, получая жалкие гроши. Меня жизнь тоже не баловала. Я стал машинистом локомотива. Лишь моему сыну удалось не без труда получить образование и стать учителем. Я рад за него.
Перед обедом хозяин ставит перед каждым из нас чашку с водой и кладет полотенце. Моем руки. Руки должны быть чистыми - в малайском доме за обеденным столом обходятся без ложки и вилки. Каждый из нас кладет в тарелку рис, немного овощей, специй, кусочек рыбы, поливает еду соусом из общей миски и потом смешивает все это пальцами правой руки. Получается густая похлебка. Маленькими пригоршнями, не спеша, отправляем еду в рот. Пища благодаря специям невероятно острая. Человеку, не привыкшему к местной кухне, сперва кажется, что он проглотил горящий порох, который обжигает слизистую оболочку нёба, гортани. Малайцы объясняют свое пристрастие к острому тем, что тропическая жара действует расслабляюще на организм, лишает аппетита, а острые специи.возбуждают аппетит и повышают общий жизненный тонус.
На десерт подали бананы и папайю. Покончив с едой, моем руки.
После обеда учитель вызывается отвезти нас в соседнюю деревню, где крестьяне недавно засадили рисом большой массив освоенных земель.
Рощи кокосовых пальм сменились открытой равниной, рассеченной оросительными канавами и занятой полями. Одни участки были залиты водой, из водяной глади едва выбивались маленькие нежно-зеленые ростки. На других - начинала колоситься густая сочная зелень. На третьих - стебли сгибались под тяжестью спелых золотых колосьев. На четвертых - шла жатва. Банальное, но точное сравнение - пейзаж с рисовыми полями напоминает разноцветную мозаику, выложенную из голубых, нежно- и густо-зеленых, золотых кусков, ограниченных линиями дамб-перемычек. Малайзия лежит вблизи экватора. Здесь по существу нет смены времен года. Высаживать рассаду или снимать урожай можно в любое время.
Вот здесь-то я и убедился в том, что заботы господина Сулеймана о борьбе с тикусами не напрасны. Мы побывали у одного зажиточного крестьянина - сельского старосты, высокого старика в белой шапочке. Он был владельцем двух гектаров плодородной заливной земли, а также старенького «Фиата», втиснутого под дом между сваями. Во дворе работник подстригал какую-то зелень. Дорога и оросительная канава отделяли усадьбу старика от его поля. Я обратил внимание, что участок с зеленевшими на нем свежими всходами риса был обнесен высокими заграждениями из проволочной сетки и листов жести, глубоко врытых в грунт, и спросил, для чего понадобилась эта оборонительная линия.
- Боремся с тикусами,- пояснил старик.- Пришлось пойти на расходы, ничего не поделаешь. Если бы крысы пожрали рис, то убыток был бы в несколько раз больше этих вынужденных расходов на проволоку и жесть. К сожалению, не каждый крестьянин может позволить себе такую роскошь.
Едем обратно. Вдруг перед нами метнулась через дорогу, словно выпущенная из лука стрела, змея. Длина ее была не менее полутора метров, расцветка черно-зеленая.
- Это полевой уж,- пояснил Сануси.- Абсолютно безопасная змея, даже полезная. Она пожирает тикусов.
На прощание Сануси загружает и без того полный багажник нашей машины кокосовыми орехами с собственных деревьев.
...На следующий день заезжаю в министерство строительства, чтобы получить более подробную информацию о пятилетнем плане экономического развития страны. Меня интересовал вопрос, что практически дает трудовому крестьянству этот план. Насколько мне было известно, в Малайзии немало земледельцев-арендаторов, не имеющих собственных наделов.
От одного из руководящих чиновников я получил примерно следующий ответ. В Малайзии в принципе нет перенаселенности и земельного голода и поэтому, мол, нет никакой аграрной проблемы. Конечно, большая масса сельского населения вообще не имеет земли, но это не крестьяне, а плантационные рабочие. Они живут на зарплату. По мере возможности правительство осваивает новые земельные массивы и передает их частично крупным плантационным хозяйствам, частично крестьянам. Я смог увидеть красивый макет типового поселка-кампунга для поселенцев в районе освоения новых земель. Поселок состоял из небольших стандартных жилых домиков, приобрести которые крестьяне могут в рассрочку. В центре поселка стояли школа, административное здание, медицинский пункт.
Да, не следует переоценивать указанные выше мероприятия. Общая площадь земли, передаваемой крестьянам, пока не велика. Число тех хозяев, кому посчастливилось получить за последние годы карликовые наделы, не достигает и 1% от всего населения страны. Это значительно меньше его естественного прироста. По-прежнему свои главные усилия государство направляет на развитие крупного плантационного хозяйства. Безземелье и малоземелье крестьянства создают источник дешевой рабочей силы для плантаторов, которые не хотели бы лишаться его.
